Кому-то покажется странным поведение девицы, которой на фарфоровом блюдечке преподнесли перспективную и высокооплачиваемую должность. А она, дура, недовольна!
Да, недовольна! Не-до-воль-на! Ведь я отлично представляю себе офисную каторгу в заведениях подобного рода: работа от звонка до звонка, фальшивые улыбки коллег-конкурентов, постоянное соперничество, тошнотворная корпоративность во всех ее проявлениях, пресмыкание перед начальством – ах, та-а-кую зарплату надо отрабатывать! А еще необходимо выглядеть дорого – ты лицо крутой фирмы, изволь соответствовать.
А я вчера завалилась в родную редакцию в свитере наизнанку (спала всего три часа и была слегка неадекватна) – и никто даже слова не сказал. Все подумали – так надо. Только биг босс Степан Данилович, задумчиво обнимая меня за плечи, попытался выдернуть пару ниточек. Решил, случайно прицепились. И похвалил за интервью с владельцем пивоварни. И подарил антиникотиновую жвачку пятого поколения – от нее желание курить якобы бесповоротно атрофируется после первой же упаковки. Вместе с языком и деснами…
В общем, я сильно сомневаюсь, что директор «Технобанка» будет обниматься со мной при каждом удобном случае. И вряд ли в этом учреждении царит такая же приятная, домашняя атмосфера, как в нашей редакции. Уж нас-то не надо в принудительном порядке загонять в боулинг в целях укрепления корпоративного духа и мучить тренингами, чтобы мы ощутили себя командой. Степан Данилович на прошлый Новый год был зайчиком-энерджайзером, а главбух Елизавета Витальевна – Красной Шапочкой. Думаю, подобная самоидентификация начальства дорогого стоит. Мы все дружим. И поэтому я ценю свою работу и держусь за нее. Но Марго не понять, чем объясняется моя преданность «Удачным покупкам»…
Я почти вышла из дома, как вновь раздался звонок.
Пользуюсь популярностью в народе.
– Юлия Андреевна? Здравствуйте, – прозвучал в трубке интересный мужской голос. – С вами говорит следователь прокуратуры Нелюбин Анатолий Кириллович.
– ?!!
– Встретиться бы.
– А зачем? – с подозрением спросила я. Неужели у него пропадают два билета на концерт Розенбаума?
– Поговорить о ваших отношениях с Кумраевым.
О моих отношениях с Кумраевым…
Сердце провалилось в глубокую пропасть. Оно падало долго, цепляясь по пути за разнообразные внутренние органы и заставляя их сжиматься от липкого ужаса.
– Подъезжайте сейчас в прокуратуру, – мягко посоветовал Нелюбин. – Кабинет двести восемь. Я вам выписал пропуск. – Нет! – рявкнула я в трубку. – Сейчас – никак! Понимаете, я уже стояла на пороге, когда вы позвонили. Иду на собеседование в «Технобанк» и…
Не надо было брать трубку!
Проклятье!!!
– Безумно рад за вас, Юлия Андреевна, но обстоятельства таковы, что побеседовать нам необходимо безотлагательно. Двести восьмой кабинет.
– Анатолий Кириллович! – взмолилась я. – Об этом собеседовании договорилась моя мама, и она сделает из меня суфле, если к трем часам я не подъеду в банк!
– Юля! – рявкнул Нелюбин. – Ваша мама расстроится еще больше, если из-за вашей несговорчивости у вас возникнут проблемы с правоохранительными органами. Все! До скорого свидания!
На что он намекает?
Кумраев… Как же он меня достал!
По дороге в прокуратуру я вспоминала эту среду – день, когда Аслану Кумраеву вздумалось сделать сальто-мортале, и в результате неудачного приземления он навсегда избавил нас от своего общества.
