И как он только понял, что снаружи уже утро?
Строчки текста, увиденные перед пробуждением, всё ещё стояли перед моими глазами. Теперь я был уверен, что это не сон. Имплант всё ещё в моей голове, биотический блок занимает часть моей черепушки… Но почему он остался? И почему остался именно в таком виде, без установленного ещё в Первоисточнике программного обеспечения? Синтетический протез, заменяющий мне пальцы, при переходе в этот мир сменился органикой, старые шрамы исчезли, за исключением одного…
И тут меня осенило!
Твою мать! Моё тело вернулось к тому состоянию, в котором я впервые раскрыл глаза и осознано взглянул на мир. Вот откуда вся эта «детская» нежная кожа, отсутствие приобретённых позднее шрамов и увечий, исчезновение внедрённых в организм мутагенов, и даже отсутствие ПО в импланте можно объяснить именно откатом. Я новый – старая версия самого себя примерно годичной давности. Хорошо хоть память при мне.
– Мррау-ру, человек! Ты ррешил остаться?
Факел в руках мастера ключей разгорелся и, высоко поднятый над головой, вытеснил мрак из окружающего пространства.
– Извини, никак от сна не отойду.
Сказанное было неправдой лишь отчасти. С учётом того, что я не ел и не пил почти сутки, при этом пережил пару стрессовых ситуаций и постоянно двигался, а на тот же сон пришлось едва ли четыре-пять часов…
– Чувствую себя куском дерева.
С хрустом размяв позвоночник, я подпоясался и, кивнув в сторону оружия, все ещё лежащего на полу, спросил:
– Не возражаешь?
– Нет, человек, я сделал свой выборр.
Топорик я сунул за пояс, сделал пару глотков из поданной зверолюдом фляги и, скривившись, спросил:
– Ох, что за кислятина?
– Настойка на оррехах фиджу и ягодном сборре, мррау-ру. Утоляет жажду и бодррит.
Отдав флягу, я принял у Мара факел, а во вторую руку взял меч.
– У нас есть план?
– Открроем тайный ход и, если наверрху кто-то есть, выманим их сюда, в узкий пррроход, полагаясь на свойства твоего меча.
– Разумно. А дальше?
– Тоеррракси и Соня не могли уйти далеко в темноте. Они не чувствуют лес. Будут дерржаться ррядом с одной из дорог и идти парралельно. На доррогах не безопасно, мррау-ру, но у них нет выборра, иначе прросто заблудятся. А мы выберрремся из деревни, найдём напрравление, в которром они ушли, и потрратим день на восстановление сил. Напьёмся, поедим и выспимся при свете солнца – это самое безопасное врремя. А затем я поведу тебя зверриными тропами, тут вся местность истоптана дикими свиньями.
Я на это лишь пожал плечами, мне нечего было возразить – он следопыт, ему и карты в руки.
Мар просил меня не мешать ему с факелом, и эта просьба сначала вызвала моё удивление. Я не сразу понял, что зверолюд прекрасно видит в темноте, гораздо лучше, чем в жёлтом, пляшущем свете факела.
Мастер ключей провозился с открытием тайника минут десять. Шуршал там чем-то в темноте, бормотал, потом раздался щелчок и знакомый глухой скрежет сработавшего внутри стен механизма.
Кот выпрыгнул из прохода пулей и зашипел:
– Я их слышал! Не стой, брррось факел на пол! Не давай им войти в зал, мррау-ру и оттеснить тебя от лестницы!
Я сделал, как сказано, швырнул факел на пол и обеими руками взялся за вытянутую рукоять меча. Когда-то его лезвие было длинным, даже очень длинным, и рукоять под стать. Мурашки галопом проскакали по спине, когда я заслышал знакомый скрип и щелчки. Мёртвые идут.
Скрип…
Характерный треск…
