Это как ютуб, только для записи видео не нужно нажимать на кнопку, всё пишется само. А значит, невероятное количество уникального контента сохранено, бережно уложено по ячейкам, и ждёт своего часа, чтобы быть монетизированным.
Если бы была возможность сделать ставку на эту контору, то он бы занял столько, сколько смог, и поставил.
Потому что это – беспроигрышная история. Абсолютно беспроигрышная.
Владеть такой технологией – значит, владеть людьми. Всеми. Знать о них всё. И даже то, что сами они о себе знать не хотят.
В первую очередь – то, чего не хотят.
Да.
Всё это нужно прибрать. Пока никто не обратил на эту контору внимания.
Асмира говорила, что можно как-то прокачать свои силы и скорость?
Прекрасно. Прекрасно. Он так и сделает.
Ворвётся на шарике в лабораторию, захватит врача. И заставит выложить всё. Никакая охрана не помешает. Никто.
А лучше… лучше натравить на них борова. Пусть он сделает всю грязную работу. Отлично.
Отлично…
Или вот ещё. Медицина, например. Терапия. Психология.
Пришёл, пережил чей-то хороший опыт, взбодрился. В нашем-то мире, где у каждого первого – депрессия, перемежающаяся паническими атаками. Значит, и тут есть возможность. Психологи и всякие там мотивационные спикеры нервно курят и выбрасывают дипломы. Если они у них есть.
Демьян чувствовал воодушевление. Он без особых раздумий, вот прямо слёту, нашёл столько перспективных применений для этой технологии, а что будет, если сесть, и нормально, основательно поразмышлять? Наверняка ещё что-то придумается! То, о чём у него, быть может, пока даже нет представления.
Да на этом не просто можно заработать.
Можно подмять всех. Создать целую сферу деятельности. Отдельную. Индустрию памяти.
И он её создаст.
Да.
Мало ли он перебивался с зарплаты до зарплаты. Больше такого не будет.
Пусть жизнь его разрушена, зато новый поворот приведёт его богатству.
Изменения всегда болезненны.
Ничего. Прорвёмся.
Лабораторная пижама была совсем мокрой, особенно штаны, поэтому Демьян, собрав в кулак волю, принял единственно верное решение: прошёлся по комнатам, набрал старушечьего тряпья – кофта и брюки; рубашку надеть он так и не решился – и натянул всё это на себя, задерживая дыхание.
Ничего. Всё это окупится.
Он помнит. Всех и всё. Каждую минуту, каждое переживание, каждого человека.
Все получат то, что заслужили.
Асмира сидела в мокрой одежде, скрючившись около дивана, и тихо шмыгала носом.
Не от шарика. А потому что придумала она очередную глупость, но, столкнувшись с интеллектом Демьяна, помноженном на воодушевление от перспектив, отступила. Как и должно было ей сделать.
Вот. Вот наглядно разница между ними, и дело здесь не в образовании. Не в жизненном опыте, который у него в разы богаче. А в настрое. В умении различить важное. И не просто различить, а предпринять усилия, чтобы это важное вошло в жизнь.
Она: узбекская старшеклассница – ну сколько ей лет? наверняка ведь около шестнадцати, или что-то вроде того – при столкновении с необыкновенным пытается приспособить это к своей жизни, упрощает, спускает волшебство на свой уровень. Так ей удобнее. Даже если довелось бы ей увидеть джинна из их сказок, не удивилась бы особенно: ну а что? Вот, летит. И пусть летит. Значит, так надо. А ей пора. У неё свои дела.
Но он, Демьян, он сразу видит перспективы. Воспаряет. Цепляется за идею. Высокую, недоступную многим. И понимает, где и как можно её развить.
