Тот прибыл на рассвете, но от еды отказался и сейчас отдыхал в своих покоях.
Кто он такой, Маиса доподлинно не знала, но слышала, как шептались слуги. Говорили, что с визитом в Фису прибыл аж сам Пустынный Ястреб – Надир аль-Амман, двоюродный племянник султана.
Произнеся его имя, Маиса округлила глаза и сложила пальцы в знак, отгонявший зло. И этот самый знак, по ее словам, тайком делали все слуги во дворце, едва заслышав имя или же завидев гостя.
– И почему же? Неужели он настолько грозный? – поинтересовалась я у нее.
К этому моменту я уже научилась более-менее понимать сбивчивую речь Маисы.
Другие языки мне всегда поддавались неплохо, к тому же моя горничная активно жестикулировала, так что общий смысл сказанного я улавливала, а если что-то не понимала, то додумывала сама.
И Маиса охотно принялась рассказывать.
С ее слов выходило, что Пустынный Ястреб давно уже был правой рукой султана Хефера. Именно ему пророчили трон Остара в обход двух сыновей султана – потому что Хефер куда больше привечал Надира аль-Аммана, чем своих детей, погрязших в расточительстве, азартных играх и дорогих удовольствиях.
Все в Остаре уважают и побаиваются Надира аль-Аммана – тот зарекомендовал себя как бесстрашный военачальник, одержавший множество побед. Заодно он без жалости подавил мятеж Черных Повязок в двух провинциях Остара.
О мятежах в Остаре, конечно же, я ничего не слышала, поэтому попросила рассказать. Но Маиса и сама толком не знала. Только то, что мятежники носили черные повязки на головах и хотели немыслимого – выйти из-под власти султаната.
Но у них ничего не получилось – их армия была разбита Надиром аль-Амманом, зачинщики казнены без какой-либо пощады, и во всех провинциях Остара с тех пор воцарился мир.
– Но прибытие Пустынного Ястреба никогда не к добру, госпожа! – говорила Маиса, помогая мне одеться, а потом привести в порядок волосы.
Мне нравилось то, что носили в Остаре. Одежды здесь были тонкими и легкими – и никаких корсетов! Шелковые шаровары приятно холодили ноги, а бледно-золотистая, расшитая бисером длинная туника подчеркивала мое успевшее загореть под южным солнцем лицо.
– И что же означает визит Пустынного Ястреба в Фису? – спросила я. – Сомневаюсь, что шейх Рохар был причастен к мятежу.
Вот, он даже от гражданской войны в Центине и грызни родных братьев устранился, делая вид, что его это не касается.
Но Маиса ничего не знала. Только то, что во дворце все напуганы до полусмерти, да и у самого хозяина настроение похоже на грозовую тучу.
К тому же Пустынный Ястреб скрывает от людей свое лицо, а это недобрый знак.
– Какой именно? – вновь полюбопытствовала я, но Маиса понятия не имела.
– Возможно, Боги оставили на нем печать смерти, – траурным голосом сообщила мне, – и он приносит ее в те дома, куда прибывает.
Я задумалась. Неужели Высшее проклятие?
– Или же он скрывает свое страшное уродство, – продолжала Маиса. – А это тоже печать Богов!
Общее настроение во дворце передалось и ей, и моя горничная выглядела встревоженной и напуганной.
– Думаю, Кассим расскажет больше, – пробормотала я на центинском, затем попросила Маису не мудрить с волосами.
Сейчас раннее утро, зачем она делает из меня королеву?
Пока все спят, я собиралась попрактиковаться в магии. Папе в Калинках не понравилось бы мое теперешнее ничегонеделанье, так что я думала повторить заклинания из Высшей Магии.
