– Так, – тупо сказал я. – А при шести километрах?
– А при шести километрах все будет чуток похуже. Димк, у тебя сигареты остались?
– Курить вредно. Можно и не дожить до Армагеддона.
– А тебе сильно хочется?
– Не слишком, – молвил Дима, пуская клубы. – Одно утешает: пожизненный срок нам больше не светит.
Фима закашлялся.
– Верно. Нам грозит от силы несколько месяцев. Не очень строгого режима. Но я бы предпочел пожизненный.
– Его еще заслужить надо, – сказал Дима.
И вообще скрылся в дыму.
05. ММК «Космический Одиссей»
Пришло время для «страшных инструкций» NASA. Большой Джо с Венсаном вышли на поверхность blin’a для наружной проверки Калифорнии, а Эдвин их страховал.
«Инженерная рать» передвигались вдоль натянутых лееров, Эдвин висел прямо в пространстве. На нем были RRS. Точнее, он был в RRS, поскольку RRS на языковом винегрете астронавтов означало «russkiye reactivniye shtany», и уж это-то название, разумеется, выдумали американцы. Собственно, «реактивные штаны» штанами не являлись. Скорее они напоминали сказочную ступу, а космонавт (астронавт, тайкунавт) в ней выглядел некоей космической бабой-ягой. Только вот управлялась ступа не метлой, а вполне современной ручкой из кабины истребителя «Сухой». Отклоняя ее вправо или влево, вперед или назад, можно было включать миниатюрные реактивные двигатели. Единственной педалью регулировалась подача топлива и тем самым – скорость. Одна ручка, одна педаль. Простая, как бензоколонка, очень надежная система. За дюжину лет эксплуатации в условиях реального вакуума – ни одного случая отказа. С RRS русские явно превзошли себя. Почти так же, как с автоматом Калашникова.
Эдвин качнул ручку, придавил педальку. RRS плавно удалились от «Одиссея» на нужное расстояние и затормозились обратной тягой. Внизу открывалась вся передняя поверхность blin’a за исключением той части, которую закрывал купол «Калифорнии». Эдвин удалился от корабля в общей сложности всего на три десятка метров, но этого было вполне достаточно, чтобы получить полный обзор места действия.
Прямо под ступой оказался купол «Калифорнии». У его основания возились БД и Венсан. Двигаясь навстречу друг другу, они полосу металлических заплат, закрывших след метеорита, и огибали планетную базу по периметру. Время от времени вставляли ручные тестеры в гнезда контроля. Оба были надежно пристегнуты тросиками к леерам. Только вот при переходе из одного сектора в другой страховочные карабины приходилось перебрасывать через стойки. В такие моменты при некоторой неловкости можно и улететь от корабля. Потом, сколько ни болтай конечностями, самостоятельно не вернешься: в космосе что улетело, то пропало, там не на что опереться и не от чего оттолкнуться. Посему и требовался страховщик с RRS.
А над головой широко развернулся, нависал, давил на психику Марс. С близкого расстояния он не выглядел слишком уж красным. Скорее рыжеватым, поскольку различались дополнительные краски, плохо заметные с большого расстояния. И среди этих красок доминировали различные оттенки серого. Рыжевато-серые пески, темно-серые поля старой, растрескавшейся лавы, грязно-серая поверхность засохших селевых озер, оползней, абляций. При всем разнообразии ландшафта планета, лишенная свободной воды, голубого неба и признаков хоть какой-то растительности выглядела и без того угнетающе, а тут еще эта унылая, вездесущая серость… Невольно закрадывалось сомнение в том, что люди когда-либо решатся заселить эти дикие, враждебные и равнодушные ко всему на свете просторы. Здесь нечем было дышать, нечего есть, царила жуткая холодина, случались страшные бури, и в любое место мог свалиться метеорит. В сущности, экипажу «Одиссея» осталось лишь узнать, есть ли тут, что делать. Привлечь сюда могли либо слишком нужные ресурсы, либо очень ценные знания.
