Третий цвет на доске - страница 3

– Данила Андреевич, ай-ай-ай. Как вы можете так выражаться? – Александр покачал головой из стороны в сторону и поджал губы

– Хорош херней маяться. Давай сообщим начальству и придумаем что с этой вот делать. – Кивком головы он указал на продолжавшую молчаливо ждать своей участи молодую девушку.

– Тут всё просто. Пока она не осознает, кто она такая – ей ничего не угрожает. Последим за ней, а пока пускай продолжает жить в своем мире грез. Но сообщить о ней стоит. Может хоть похвалят. – Посмотрел в глаза Алисе и улыбнулся одними губами.

– Тогда чего она всё еще тут, Александр, блядь, Александрович?

Высокий мужчина хлопнул в ладоши. Операционная резко погрузилась во тьму. Мгновение спустя Алиса уже сидела на полу в столовой в окружении коллег. Оказалось, прошло всего несколько секунд после потери сознания. Хотя это не совсем можно назвать «потерей». Отказавшись от скорой, которую настоятельно рекомендовала вызвать начальница, и заверив всех, что нормально себя чувствует, просто нужно немного отдохнуть, она поехала домой на вызванном для нее такси. Всю дорогу она смотрела прямо перед собой и не разговаривала с водителем, даже когда он спрашивал какой подъезд, чем изрядно его разозлила. Просто вышла, когда он остановился. Ей было не до этого. Почему-то видение в операционной показалось ей очень важным.

Придя домой, Алиса не переодеваясь рухнула на кровать. Она была обессилена, грузные мысли тянули голову к подушке, а спать совершенно не хотелось. «Дурацкие мысли! Вы мешаете мне спать. Прочь из моей головы! Здесь и так кавардак.» – подумала Алиса, но это не возымело никакого эффекта. Странные образы, целая куча не совсем ясных слов, предложений, умозаключений шли нескончаемым потоком, не давая девушке заснуть. В надежде сбежать от своих мыслей она взяла первую попавшуюся книгу в руки и погрузилась в чтение. Попался Кафка, «Превращение». Книга была интересной и, наконец расслабившись, Алиса уснула.

Иду по незнакомому мне городу. Темно. Глубокая ночь. Свет исходит лишь от запыленных фонарей, которые облепила мошкара. Улица вымощена крупной галькой. Здания весьма странного строения… вместо кирпичей – маленькие разноцветные стеклянные кубики, и от малейшего дуновения ветра дома раскачиваются из стороны в сторону, но не рушатся, зато жутковато позвякивают и поскрипывают, нарушая гробовую тишину. На улице почти никого нет. Возле какой-то кафешки стоит мужчина, на голове у него вместо волос гнилой торт с опарышами, он стоит и нервно курит. Фу, какая мерзость! Опарыши кишат, и некоторые падают с торта прямо на него: на лицо, плечи. Ему всё равно?!

Как же тут темно и мрачно, и холодно.

Какой-то мужик с огромной рыбиной на голове бегает по улице и кричит, размахивая руками: «Жизнь темна и воняет тухлой рыбой!». У него же половина лица застряла в этой рыбе. Ничего удивительного.

Следом за рыбоголовым вприпрыжку бежала девочка. Девочка?! О, нет. Что она делает в этой дыре? К тому же такая миленькая, маленькая, с цветами и бабочками на голове. Единственное радостное существо в этом городе. Убежала вприпрыжку дальше.

Вдалеке виднеется башня. Её черный силуэт грозно возвышается над низенькими постройками в два этажа. Надо подняться посмотреть на город с высоты, хотя бы пойму где я. Подойдя ближе, вижу, что бабуля кормит книги (!) пылью и приговаривает: «Кушайте, мои хорошие! Совсем зачахли без интереса!». Н-да, не очень-то жители этого города почитают книги. Кто же кормит книги пылью? Когда подхожу к башне, бабуля остается далеко позади. Открываю массивную стеклянную дверь, ведущую в нутро этого зловещего строения. Винтовая лестница очень узкая и длинная. Интересно, куда она приведет?