– Да что ты нас все агитируешь, – раздраженно фыркнул Адам, – мы стараемся!
– А надо, чтобы не только старались, но и хотели маленького.
– Что-то не получается, ну не радует меня эта перспектива, кстати и Евка того же мнения. А насильно не выходит.
– Но если вы будете знать, что после рождения детей увидите другие края? Ты же говорил, что только об этом и мечтаешь!
– Ну уж не знаю, – вмешалась Ева, – по-моему, если маленький родится, то тогда можно вообще о турпоездках забыть! Это же – конец свободе, куда ж с младенцем на руках отправишься?
– Во-первых, – терпеливо продолжала разъяснять Мерцающая, – дети не так уж долго будут младенцами, и путешествие вам предстоит только после того, как они вырастут и станут помощниками, а не обузой. К сожалению не могу раскрывать всего, что вам предстоит, иначе может нарушится хрупкая ткань вероятного будущего…
– Вечно ты темнишь, – недовольно сморщилась Ева, – то нам нельзя знать, этого нельзя, одни только оговорки и требования! А мне, может, самой хочется выбрать маршрут круиза! Ты, небось, заведешь в какую-нибудь дыру и бросишь нас там, ты в последнее время постоянно нас бросаешь – крутитесь, как хотите – а там и подавно бросишь!
– Рано или поздно родитель должен предоставить детеныша самому себе, иначе он никогда не станет взрослым и не сможет жить самостоятельно в этом жестоком мире. Рано или поздно и я вас вынужден буду оставить, – устало ответила Мерцающая, – но лишь тогда, когда смогу убедиться, что вы готовы для самостоятельной жизни. И уж в незнакомом месте я никак не брошу вас на произвол судьбы, и поэтому, чтобы быть готовыми к будущим путешествиям, упорно тренируйте свои тело и разум. И помните, что никуда из этого оазиса не двинетесь, пока вас не станет… ну хотя бы четверо… – «Не слишком ли я спекулирую на их желании повидать другие края, – подумала Мерцающая, – Адам ведь прав: насильно захотеть иметь ребенка, и тем более не одного, их не заставишь! Это мы, лимурийцы, полностью подчинили наши чувства разуму, и если знаем, что надо то или иное захотеть, то мы этого и захотим. А им совершенно незнакомо чувство долга, столь естественное для нас. Но почему я думаю о себе в женском роде и меня не отпускает мысль, что я не совсем лимуриец, разве это не тело лимурийца? И почему мне иногда кажется, что я гораздо ближе этим двум коротышкам, хотя прекрасно знаю, что моя природа иная? Может потому, что эта энергоинформационная вставка, из которой я черпаю знания и силы является моей лишь отчасти, ведь и раскрывается она далеко не полностью и не всегда по моей воле. Да, все это странно и некому объяснить, а Планетарный Логос, похоже, совсем обо мне забыл».
– Ладно, – сказала она вслух, – помните, что я вам сказал, преодолевайте свою лень, наращивайте спортивные нагрузки и решайте арифметические задачки в уме. Сейчас мне надо слетать по делам – у меня, помимо вас и других забот по горло, и, надеюсь, к следующему моему визиту вы немного продвинетесь в решении демографической проблемы… – («Что я несу! – возмутился в Мерцающей какой-то другой голос, – достали уже эти словечки из Банка Исторических Вероятностей!»).
– Ыгы – заржал Адам, – и Евка будет немного беременна…
Мерцающая не стал отвечать на этот перл первобытного остроумия, и взвилась в воздух, быстро скрывшись от перволюдей в голубом солнечном небе.
