– И… мы тут ради веера?
Третий в обличье Сафи задумчиво покрутил веер, взвесил его в руке, повернул в кисти, словно собирался обмахнуться. Веер был тяжёл. Если его собственная рука могла выдержать такой вес, то тонкие пальцы Сафи не справились. Веер неловко вывалился. Третий не дал упасть – рефлекторно подхватил до падения на пол, но бумага с одной стороны отстала от крепления.
– Хрупкая конструкция… – вздохнул Третий. Губы Сафи разочаровано надулись. Аккуратная голова ещё раз повернулась влево-вправо, оглядывая содержимое комнаты. Зацепиться не за что. Ни фотографий, ни записок, ни безделиц, кроме веера, замаскированного под часть интерьера. Урф вёл себя как вор, уничтожающий улики пребывания, даже в квартире, которую снимал, или…
– Он прятал веер?.. То есть, он считал нужным прятать его от кого-то?
Голова Сафи повернулась на Полину. Глаза смотрели серьёзно. Указательный палец правой руки поднялся к губам и на секунду прижался к ним.
Полина замолчала.
Третий повесил веер на стену. Больше его ничто не заинтересовало. Он протянул Полине узкую руку Сафи. Следующее, что увидела Полина, была комната Сафи. По кровати разбросана одежда, одеяло сбуровлено, шкаф распахнут. Хорошо, что никто не притащился в гости и не обнаружил беспорядок и отсутствие хозяйки. Полина подошла к окну, чтобы удостовериться, что город не обыскивает толпа с факелами. Спать, несмотря на поздний час, отправились далеко не все, но и факелов было не больше обычного.
Третий заговорил шёпотом:
– Положу её на кровать. Ты – переодень её. Убери вещи в шкаф. И шевелись. Как закончишь – сразу к себе, слышишь?
Тело Сафи упало посреди кровати спящей куклой. Третий раздал указания и исчез. Полина поспешила к кровати – Сафи мирно дышала. Она была в порядке. Интересно, она спала всё время, что ей управлял Третий? Или бодрствовала, но ничего не помнила? Так просто не разобраться. Третий немало продвинулся в самообразовании, если, конечно, знал, что творит.
Странно. Что-то встревожило его? Или что-то не складывалось? Он исчез так поспешно…
Полина вынула шпильки из волос подруги. Блестящие чёрные локоны с шелестом рассыпались по подушке. С одеждой пришлось повозиться. Рукам не хватало силы. А ещё не хватало пальца. Казалось бы, подумаешь, безымянный палец, что им сделаешь? И тем не менее, правая рука стала уступать левой в ловкости. Полина насилу справилась с узкими джинсами, будто держащимися за ноги подруги. С меньшим трудом натянула на неё ночную рубашку. Запыхавшаяся, оправила на постели одеяло, подобрала разбросанную одежду и развесила на вешалки в шкафу, запирая дверцы. Закрыла дверь за собой и торопливо спустилась, налегая весом на перила.
Голова была тяжёлая, и глаза закрывались, сил оставалось лишь на то, чтобы переодеться во что-то свободное и заползти в постель. В спальне было умиротворяюще тихо. Прогулка выдалась короткой, но руки и ноги отяжелели от усталости. Полина как раз натягивала на грудь одеяло, когда дверь в её комнату отворилась.
Ещё плохо соображая, Полина приподняла голову – перекрыв тусклый свет снаружи, в комнату вошёл мужчина, сделал два шага и остановился. Полина чувствовала такую усталость, что незнакомец, вторгшийся в спальню, едва мог привести её в состояние, называемое «сна ни в одном глазу».
– Полина? – осведомился он низким голосом.
Бритый под ноль высокий мужчина в джемпере крупной вязки и пиджаке и с белой ухоженной бородкой.
