Ответ на совести читателя. Я же сейчас задержусь на том, чему сам был свидетелем. Идея социального равенства действительно жила на нашей земле. И работала. Когда-то. Сейчас же работает и царствует идея частной собственности. Сказать, что с перекосами и перегибами – ничего не сказать. Надеюсь, иссякающее терпение не приведёт нас к очередному бунту или революции.
Когда идея социального равенства в России действительно работает, то для западного мира руководитель страны и сама страна становится монстром, идеологической страшилкой, которую необходимо победить, а ещё лучше поработить, развязав какую-нибудь междоусобицу или войну.
Мизерность наших потребностей, что всегда трактуется нынешними и прежними оккупантами как исконно русский недостаток, дающий повод к очередному нашествию на Русь, очень обманчива. Скудость наших интересов ограничивается тем, что мы мало хотим от других народов. А тем, кто пытается развязать у нас войну, напомню слова немецкого канцлера: «Превентивная война против России – самоубийство из-за страха смерти».
Разумеется, мы всегда оказываемся «виноваты» перед всем миром. Не потому, что так есть на самом деле, и даже не потому, что мы виноваты перед Творцом (перед Ним виноваты все). Причину подобного положения дел и отношения остального мира к нам я уже называл – самое отдалённое от Создателя бытие и психологическое состояние, которое можно охарактеризовать как внутреннее беспамятство. Компенсируют все эти «недостатки», как хорошо известно, богатства российских недр.
В аллегорическом свете становятся понятны два основных вопроса русской философии: «кто виноват?» и «что делать?». Здесь я буду краток. Виноват, разумеется, Господь Бог, а делать ничего и не надо, авось обойдётся.
Обвинять Творца для нас – обычное дело. Но если с укоризной к Богу хоть как-то можно согласиться, «потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её» (Рим. 8:20), то с надеждой на авось при всём желании ничего не обходится.
Иосиф Джугашвили был тем человеком и правителем, в политическом лексиконе которого авось отсутствовал абсолютно. Он был самым рациональным прагматиком идеи социального равенства. И главное, знал, что делать, это можно утверждать. Знал ли Сталин, кто виноват, сказать не могу. Да и с исторической точки зрения сие не столь важно. А нам, русским, конечно же, не очень хочется верить в то, что можно быть и без вины виноватыми…
При этом, сравнивая правителей, власть которых приносила пользу большинству, личность Иосифа вызывает больше уважения, нежели персона Ивана Грозного с опричниками. Быть может, в силу того, что по времени Сталин ближе к нам. Правда, и у него были свои опричники, однако участь тех из них, кто не соответствовал идее равенства, была незавидной, чего не скажешь о временах царствования Иоанна. Да и такая фигура, как Александр Меншиков при Петре, в социалистических реалиях была невозможна. Впрочем, справедливости ради замечу, в те времена ничего не знали об идеях Маркса.
Общим местом для режимов Ивана Грозного, Петра I и Сталина была крайняя жестокость, с которой реформаторы воплощали в жизнь те или другие новшества. Этому обстоятельству тоже есть объяснение с точки зрения притчи «О блудном сыне».
Всё новое, передовое в точке наибольшего удаления от Божественного начала превращается не сказать что в полную свою противоположность, но становится, образно говоря, осетриной второй свежести.
