– Как на брата твоего похож? – Она погладила пальцами лицо навсегда утраченного человека.
– Очень. – Выдавила я.
– Третья! Любовь, настоящая любовь бывает редко. И не у каждого… Если ты полюбишь, то люби, не смотря, не на что, а может, и вопреки.
Она всё чаще стала заводить эти разговоры.
– А это я! Совсем маленькая. Почти как Маргаритка. На куске плотного материала были изображены два ребёнка. Мальчик и девочка. Почти одного роста, как две капли похожие друг на друга.
– Это, ты? – Ткнула я пальцем в ребёнка с двумя громадными пушистыми бантами на голове.
– Да. – Улыбнулась Лиз.
– А это кто? Твой муж?
– Нет, – она одёрнула картон обратно, спрятав в шкатулке.
Я молча смотрела на неё, и она не выдержала, сжимая пальцами коробку.
– Это мой брат.
– Брат?
– Да, брат. – Отрезала сухим пронизывающим шёпотом.
– Ты никогда не говорила…
– Да, у меня был брат, брат—близнец. Мы были рождены с разницей в несколько минут.
Я была ошарашена.
– Но…
– Мы потерялись, давно… Когда пришлось спускаться под землю.
– Но может он… – Я хотела сказать, что может, он жив, но она перебила меня.
– У меня есть только вы, а остальное ворошить не нужно.
Я замолчала, понимая, какую боль она всё это время переживает, а теперь ещё и Марта…
– Может чай?
– Давай, а то скоро электричество совсем убавят.
Я быстро заварила маленькие капсулы – горошинки тёплой водой.
– И ещё… – Она заглянула мне в глаза, своим самым пронизывающим взглядом, упёрлась так пристально. – Держи.
Она всунула мне в руку шершавый бумажный кусок. Я только в музее раз трогала бумагу. Перекинув глаза на бумагу, и обратно на её глаза не скрывала удивление.
– Бумага?
– Ой, Третья. – Усмехнулась бабушка, делая глоток. – Бумага. Ты посмотри, что там.
– Цифры. – Рассматривала пожелтевший лист.
– Это коды.
– Коды?
– Ты так и будешь повторять за мной каждое слово? – Она явно была рада своей затее. – Читай.
«Шифры для изменения информации. Шифры для внесения информации. Шифры отключения маячка…»
– Что это?
– Девочка, – засмеялась она, – только не говори, что ты не понимаешь. Это коды! Если вдруг тебе нужно что-то изменить в своём ежедневнике или отключить наблюдение за твоим перемещением, возможно, ты пойдёшь гулять, а нужно указать, что была в «Академии» вводишь код и меняешь время пребывания на учёбе или работе.
– Но, как? – У меня отвисла челюсть.
– Об этом ещё рано, но твоя прабабка полна сюрпризов? – Наконец, улыбалась она.
– Без спорно. – Я сжимала бумажную реликвию пальцами, наслаждаясь, её шероховатостью.
– Это всё, что тебе нужно знать.
Она взяла с меня клятву, что никто не должен знать об этом листе. И я поклялась всей нашей семьёй, как того требовала бабушка Лиз.
Часть 3
Спустя три месяца был мой день. Всё эти дни я только и думала о том, что мне рассказал бабушка Лиз. «Сокровенное, тайное, правда, ложь» так и крутились у меня в голове.
Но вот настал мой день, у каждого человека есть «его» день, тот день, когда он появился на свет. Этот день особенный. Можно одеть самую яркую форму, быть свободным от работы во второй половине дня и после 15 лет дают выходной на следующий день. Так, что можно записаться в парк или посетить центр развлечений. У каждой семьи свои традиции, мы проводим этот день дома. Возможно, это отвлечёт меня от навязчивых мыслей.
Вечером, когда всё собрались, мама торжественно выставила в центр вкуснейший морковный пирог. Он на самом деле из моркови, без добавления усилителей вкуса и уж тем более без нефтяного желе.
