– Я не знал, что она твоя мать.
Он будто оправдывался перед Юлией, хотя не чувствовал никакой вины, ведь его с нею не связывали отношения. Только случайная ночная встреча.
Юлия посмотрела раздраженно:
– Это ничего не меняет. Я пришла сказать, что я ненавижу вас и что ничего между нами не было! Вы слышите?! И я больше не хочу, чтобы вы еще встречались на моем пути!
– Я знаю, – ответил Павел. – Ты уже говорила мне это.
Голос Юлии вдруг задрожал и как-то тихо поплыл:
– Как вы только могли, как вы посмели лечь в постель с моей матерью?
– Я же сказал, что не знал этого, – повторил Хавин.
– Вы обыкновенный бабник, Павел Сергеевич! – выдала она. – Вам все равно, в чью постель забраться! – Юлия вскочила со стула, вспыхнула и покраснела, дернула светловолосой головой, и голос надломился, как будто громко всхлипнул. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
– Мне горько это слышать, – грустно отозвался Павел, – потому что я не могу забыть тебя, Юлия.
– Это ложь, все ложь! Вы лжец, Павел Сергеевич! – Обида захлестнула Юлию.
– Все так запутано, Юлия. – Павел стал на ноги, наблюдая за меняющимся лицом девушки.
Она сделала паузу:
– Я все знаю, я знаю, почему это случилось. Я знаю больше, чем вы.
Павел коснулся ее волос:
– Забудь об этом, Юлия, ты мучаешь меня. – Взял за плечи, оторвал от стула, заглядывая в глаза.
– А вы меня нет? – воскликнула девушка. – Вы поломали всю мою жизнь!
Она в этот момент показалась ему обиженным ребенком, которого нужно было пожалеть. Павел обнял ее.
– Я бросила мужа, – выдохнула она. – Он все видел в гостинице, дверь была открыта.
Павел прижал Юлию к себе. Ее тело, ее запах вновь начинали будоражить его. Оживлять в нем то безумие, которое появилось, когда он первый раз прикоснулся к ней. И он произнес с грустью:
– Я приношу женщинам одни несчастья. Но я не могу забыть тебя. Ты что-то перевернула во мне. Ночь с тобой была волшебной.
– Не было никакой ночи, это вам показалось – Юлия ненастойчиво попыталась высвободиться из объятий, но он не выпустил, Юлия подняла лицо. – Вы бабник, – проронила она.
Хавин поцеловал ее.
– Все равно бабник, – повторила она.
Павел опять поцеловал ее. Он целовал ее глаза, щеки, губы. Она не сопротивлялась. Так они стояли долго. Их тела трепетали. Наконец она прошептала:
– Я пойду, мне надо идти, – но руки продолжали обнимать его за шею. – Я вам все сказала.
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказал он.
Юлия уткнула лицом ему в грудь и какое-то время тихо молчала, прежде чем произнесла:
– А я не знаю, чего я хочу, я ничего не знаю сейчас.
– Ты тоже не хочешь уходить, – ответил Хавин и поцеловал ее висок.
Девушка отстранилась, продолжительно посмотрела ему в глаза:
– Да, не хочу, – сказала твердо. – Но я уйду, потому что не собираюсь больше разочаровываться! Это невыносимо! – Она решительно отступила от Павла, развернулась и быстро выскочила из номера, оставив Хавина в растерянности.
Отбросив грустные мысли, Павел поправил постель, привел в порядок себя, собрал со стола бумаги и вышел за дверь. Водитель ждал в фойе в кресле возле администратора. Хавин отдал ему бумаги, распорядился:
– Положи в машину. Уезжаем. Больше сюда не вернемся, – протянул администратору ключ, спросил: – Проверять номер пойдете?
– Потом посмотрю, – ответила женщина. – Чего там проверять? Вы почти в нем не находились. Мало погостили у нас. Приезжайте еще. Приедете?
– Кто знает, – неопределенно ответил Хавин и направился к выходу.
