Три ада русских царей - страница 24

Напомним, что он 14 лет был регентом при царе Федоре I Ивановиче, сыне Ивана Грозного (1584–1598), а фактически занимался всеми делами государства Московского.

Польский король Стефан Баторий имел грандиозные планы расширения своего королевства: он мечтал завоевать и Московию, и Турцию…

Эти планы, раскрытые о. Павлом Пирлингом, предусматривали также войны за овладение Кавказом, Персией.

Король считал, что военные действия против Москвы трудностей не представляют, т. к. правит государством русским больной и слабый царь. Планы короля нравились и поддерживались как папой Римским, так и иезуитами еще при Иване IV, имевшими виды на Москву.

После смерти Ивана Грозного польский посол Л. Сапега доносил Баторию, что Москва боится его и его интервенции.

Однако в Речи Посполитой была внутренняя оппозиция королю, а в Московии за спиной якобы тщедушного государя стоял сильный регент, который не желал уступать польскому королю Смоленск, Новгород, Псков и другие северо-западные русские земли.

И Баторий вынужден был продлить мирный договор Польши с Москвой до июня 1587 г., а затем и вообще с послом Михаилом Гарабурдой переслал московскому царю предложение (1586 г.) о вечном мире и династической Унии Москвы с Речью Посполитой.

Москва в ответ на притязания поляков решилась, в свою очередь, потребовать у Батория уступки Киева, Полоцка, Витебска и Лифляндских городов и тогда согласиться на условия вечного мира. О вечном мире не договорились, а продлили перемирие еще на два месяца, т. е. не до июня, а до августа 1587 г.

12 декабря 1586 г. король Стефан Баторий скончался, и Польша оказалась в тяжелой ситуации «бескоролевья», паны даже мысли высказывали о соправителе – царе Федоре.

В конце концов, московские нравы и традиции были далеки от польско-литовских, к тому же царь Федор был весьма православным человеком (как, впрочем, и регент Борис Годунов).

Партия Сигизмунда взяла верх, и его короновали в Кракове – в декабре 1587 г. на польский престол. Правда, Москва поимела в результате перемирие на 15 лет (с августа 1587 по август 1602 г.). Напомню, что король Сигизмунд был наследником и шведской короны, а его избрание польским королем давало Москве надежды на мир и со Швецией.

Хотя Москва, видимо, Швеции не боялась, как это было со Стефаном Баторием, и, видимо, желала возвратить себе находившиеся у шведов извечно русские города.

В 1589 г. внутренние распри в Швеции привели к ее расстройству, и московская дипломатия (ясно, что за нею стоял Борис Годунов как регент и фактический правитель Московского государства) стала предъявлять претензии Швеции: вернуть «в государеву сторону Порту, Иван-Город, Яму, Копорье, Карелу…» «Шведы не соглашались.

И тогда по окончании перемирия в январе 1590 г. русские войска были направлены к Нарве. Им удалось отвоевать Копорье, Яму, а штурм Нарвы не удался. Новое перемирие – в феврале 1590 г. – оставило за Москвой занятую русскими территорию.

Лишь в 1595 г. в д. Тявзине было заключено мирное соглашение: русские отказались от Нарвы, а шведы перестали претендовать на Карелу. Увы! Русь вновь не получила выхода к морю, к которому стремился Годунов, желавший широко торговать с Западом. Правда, соглашение давало некоторую свободу сообщений через шведские земли с Западной Европой.

У Москвы оставалось «окно» в Европу через Архангельский порт. И Москва, и Швеция были довольны Тявзинским миром.