Было прекрасное пятничное утро, а по пятницам я отправляюсь к шефу брать интервью. Звонит телефон, и администратор приглашает меня в кабинет к светлейшему. Шеф делает суровый вид (такой же, как вечно занятые сотрудники нашего отдела), сворачивает пасьянс «косынка» и усталым голосом сообщает несколько цифр. Эти цифры он мог бы продиктовать по телефону или отправить через секретаря. Но он предпочитает интервью. Я знаю почему. Потому что ему: а) не с кем поговорить; б) хочется поговорить со мной. Это продолжается несколько месяцев. Леночка знает и завидует. Чтобы подпитывать её зависть, я надеваю по пятницам рубашку из тонкой ткани и узкие брюки, и она сверкает глазами. Это наша традиция.
Есть некий баланс, водораздел – то, чего мы обе себе не позволяем, но сегодня Леночка перешла сразу несколько границ. Её зависть вышла из берегов. Она позволила себе повысить голос и публично заявить, что я не имею права спать, когда она звонит. Обычно я созерцаю её с любопытством и жалостью, но сегодня решила сменить статику динамикой. Пора прервать ленивые наблюдения и начать движение вперёд. Хватит плыть по течению. Я создам свою новую историю. Жанр? Это будет сложная комедия, возможно, с элементами чёрной драмы и бурлеска. Кроме того, это однозначно будет нуар. Как «Леди из Шанхая» или «Мальтийский сокол». Держись, Лена.
Позвонила секретарь шефа. Я расстегнула пуговицу на рубашке и шагнула в его кабинет, как дрессировщик в клетку со львом. Со щитом или на щите. Шеф спрятал в ящик стола фляжку, украшенную золотым российским гербом. Эхо коньяка витало в воздухе. Я села чуть ближе, чем обычно.
Мне было нечего терять. Ещё утром я решила написать заявление об увольнении и попросить подругу из отдела кадров придержать его до понедельника. Если бы меня заставили отрабатывать две недели, я бы ушла на больничный – на первом этаже нашего офисного центра сидел платный терапевт и предоставлял такую возможность всем желающим.
Шеф заглянул мне в глаза и потерялся. Чтобы скрыть смущение, он встал и отвернулся к окну. Стоя ко мне спиной, предложил записать развёрнутое интервью, а то что всё цифры да цифры, кому нужна эта сухая статистика. В этот момент под окнами раздались сирены и промчалась вереница машин. Я встала рядом, задев его плечом.
– Какой чудесный вид, – сказала я. – Из окна. Смотрела бы и смотрела. Как романтично. И эти машины с мигалками – они как бы добавляют тревоги в умиротворённый городской пейзаж, они как начало саспенса, не так ли?
– Да, – согласился шеф. – В самом деле, вступительная часть несколько затянулась, я чувствую себя забродившим Ромео, а ведь я активный, деятельный, молодой душой и телом человек. Я предлагаю перейти к завязке. К инициирующему событию, что ли.
С этими словами шеф положил мне руку на плечо.
– Я тоже предпочитаю динамичные истории, – сказала я. – С таким, знаете, рваным ритмом, то замедляющимся, то пульсирующим. Но ход и место истории, думаю, придётся определять вам.
– Да, – сказал шеф. – Но мне очень важно, чтобы не пересекались параллельные сюжеты. Скажем, работа, семья и наши возможные отношения. Могу я надеяться, что эти сюжеты будут развиваться независимо друг от друга?
– Конечно, – соврала я. – Для этого есть множество способов. Например, разделить истории по географическому принципу – пусть каждая происходит на своей территории.
Я уже слышала в коридоре голоса и знала, что сейчас произойдёт. Мы по-прежнему стояли спиной к двери.
