Пашка хотел спросить, что это означает, но его оглушил донесшийся сверху треск. По стене побежала трещина, другая легла поперек первой, вывалился фрагмент кирпичной кладки, другой, стало видно, что за ними прячется черная и гладкая, без единой щели стена.
Внешняя ограда Лабиринта, начавшего стремительно рушиться.
– Решенная загадка перестает быть загадкой, – сообщил Голос назидательно. – Обращайся, если что…
Стены рухнули, Пашка вскинул руки, закрывая голову, взметнулось облако пыли. Свежий ветер коснулся лица, пыль осела, и он обнаружил себя совсем не там, где вошел в Лабиринт.
Дом с нарисованными часами, вокруг хрущобы… это же Ленинградская!
Как он тут оказался?
Пашка заторопился вперед, к перекрестку, и налетел на вышедшую из-за угла пятиэтажки девочку, причем едва не сбил ее с ног.
– Извини… – начал он, и осекся, поскольку это оказалась Юля.
Ну точно, она же тут и живет рядом…
Лицо будто ошпарило кипятком, сердце поначалу остановилось, а потом заколотилось чаще.
– При… привет, – сказал Пашка, отводя взгляд, и радуясь тому, что в темноте не видно, как он покраснел.
– А, привет, – небрежно бросила она. – И что же ты на меня даже не смотришь, а? Как с ног сбить – так он здесь, а как в лицо поглядеть?
Пашке стало так жарко, что он вспотел, от стыда захотелось провалиться сквозь землю.
– Ну… э… я… – промямлил он, понимая, что выглядит идиотом, но будучи не в силах справиться с собой. – Извини, да… ну, вот… я не смотрю… нет, я смотрю, вот я…
– Да, смелый мальчик и умный, – сказал Голос из рюкзака, и Пашка дернулся от неожиданности.
Юля, судя по всему, ничего не услышала – она так и стояла, склонив голову к плечу и насмешливо улыбаясь.
– Ладно, я пойду, – сказано это было с легким ехидством. – Выучишься говорить… Тогда и поговорим.
Она обогнула замершего в ступоре Пашку и ушла прочь, а он остался стоять дурак дураком.
Вот почему так – если нравится тебе девочка, то ты и глаз на нее не поднимешь и толком поговорить с ней не можешь, а если не нравится, то и глядеть на нее без проблем и болтать обо всем на свете?
Пашка вздохнул и зашагал к остановке – надо сегодня доехать до Портпоселка, иначе бабушка сойдет с ума от беспокойства. Но не одолел и десятка метров, как навстречу с радостным лаем бросилась знакомая лохматая дворняга.
– О, Джим, привет… – и он нагнулся погладить собаку.
Вслед за барбосом из тьмы явились его хозяева, одноклассник Пашки Виталик вместе с папой – они здорово походили друг на друга, и даже очки носили одинаковые, круглые, как у Гарри Поттера.
– Здорово, Павлос, ты чего тут делаешь? – спросил Виталик.
– Да вот… – и Пашка объяснил, что у них ни воды, ни света, и что он должен ехать в Портпоселок, где бабушка.
– Так ведь маршрутки больше не ходят, – вступил в разговор папа Виталика. – Транспорт остановился.
– То есть как? Днем же все было… – Пашка ощутил, что из-под него выдернули опору: тащиться пешком и в темноте, мимо леса – это далеко и не очень-то хочется. – Засада…
– А оставайся на ночь у нас, – предложил папа Виталика. – Место есть.
– Но… я… – замялся Пашка, и тут у него в кармане ожил мобильник, с самого утра притворявшийся мертвым – завибрировал и испустил заливистую трель, сообщая, что звонит бабушка.
Он поспешно вытащил трубку, прижал к уху.
– Павлик! Ты как? Ты где? Ох, господи, я так переживаю! – донеслось из динамика.
– Все в порядке, не беспокойся, – ответил Пашка. – Но… вот… приехать не смогу… Автобусы…
