Вот ни разу не утешительно!
– Давай тогда так, – начал он, выставив перед собой несколько маленьких тонких трубочек наподобие тех, что змеились по стенам, буквально врастая в них. – Ты будешь держать для меня артерии, а я тебе в это время рассказывать.
– Хорошо, – кивнула я, подходя ближе и протягивая руки. А потом чуть нахмурилась и переспросила: – Артерии?
– Да, – невозмутимо кивнул Синтар, отдавая мне очень мягкие и прозрачные трубочки. Настолько мягкие, что они и впрямь напоминали человеческие жилы… – Тебе вот туда!
Проговорил, совершенно проигнорировав ужас, который обязательно должен был мелькнуть на моем лице. У нас с ужасом такая договоренность: когда я боюсь – он мелькает. Окружающие замечают и делают выводы. Так и живем!
А этот… блондин прямо непрошибаемый какой-то.
– Почему артерии, Синтар? – переспросила я чуть дрогнувшим голосом, двигаясь за работодателем к одному из кристаллов.
Матильда хорошая, Матильда учится на своих ошибках и спрашивает сразу, если что-то ее пугает. Она не надумывает себе мифических причин для страха, не называет людей за глаза маньяками.
Больше не называет!
– Потому что эти трубки из шелкопласта очень напоминают артерии, – легко отозвался он, притягивая ногой кованую табуретку и вставая на нее. – По ним течет… особое волшебство, – проговорил он. – Вот это, видишь?
Он ткнул пальцем в другие трубочки, которые уже были встроены в стены. По ним и впрямь периодически что-то словно бы текло. Прямо с потолка вот сейчас струилась лимонно-желтая вода, словно сироп. Она попадала в кристалл с желтым содержимым, и становилось ясно, что никакая это на самом деле не вода. Субстанция там вихрилась, вспыхивала, то и дело напоминая тяжелые летающие искры или светлячков, которые подпрыгивают, а затем падают обратно на дно.
– А нам с тобой нужно добавить трубочек вот тут, – указал он куда-то в сторону, на стену, где, на мой взгляд, и так трубочек было навалом.
Ну вот, а я боялась! Артерии-артерии… Шелкопласт вон, а не то, что я себе надумала. Может, я вообще – того, паникер?
Кстати, а что, интересно, за «особое волшебство», которое тут у него течет, да еще и по трубочкам, да под кладбищем?..
Так, спокойно, Матильда, держи своего параноика при себе и выпускай редко-редко, чтобы не смущать людей!
В общем, так я и не задала вопрос о странной субстанции в кристаллах, пока Синтар показывал мне, где держать трубочки во время отключения механизма. Как оказалось, в одиночку тут и впрямь справиться очень сложно. «Особое волшебство» может случайно куда-нибудь капнуть, когда «цепь будет разомкнута», а это вот вообще «нам обоим ни к чему, Ледушка», как сказал Синтар.
Я громко сглотнула, надеясь, что мне удастся выполнить все по инструкции. В конце-концов, у асура тоже вон своя лаборатория. Я же не лезла к нему с вопросами, мол, как у него там все устроено? Не совала пальцы в молнии. А здесь меня прямо-таки тянет спрашивать всякую ерунду. А все почему?
Потому что кладбище рядом. Вот что мертвяки с нежными девами делают – совсем самообладания лишают! И это при том, что я их даже не вижу и они меня тоже.
По крайней мере, я на это искренне надеюсь!
Синтар показал мне место, куда совать трубочки, сам слез с табуретки и начал крутить что-то под кристаллом. Я же молча заняла его место и с умным видом кивала головой, делая, что говорят, представляя, что это просто особенность моей работы как помощницы владельца кладбища.
