Три года на кладбище. Пятьдесят историй живых о мертвых. Часть 1 - страница 3

И громко хлопнул дверью, да так сильно, что я аж дернулась и проснулась резко. Было примерно семь часов утра, и я сразу пошла посмотреть на него в спальню, а его там уже не было. Я сразу стала переживать и начала ему звонить. Мы созвонились, он объяснил, что все хорошо и мы просто гуляем с друзьями. Напоследок он сказал: «Ладно, мама, я пошёл».

И бросил трубку.

Я успокоилась, услышав его голос, и перестала об этом думать. А после обеда нам позвонили из больницы и сказали, что наш мальчик разбился.

Оказывается, они с друзьями решили на скоростном поезде доехать как зацеперы – от Курского до Владимира. И где-то его нога соскользнула. Что там точно произошло, уже неизвестно, друзья молчат и не признаются. Мы с мужем и раньше знали, чем они занимаются, и беседовали с ним и объясняли, что это опасно, но разве там что-то докажешь. Он головой махнет, скажет, что всё понял, – и пошел. А сами втихаря продолжают творить. Вот тебе и сон!.. Мама, я пошёл, – прошептала она и заплакала.

Я и сам едва не заплакал, услышав её плач, жалко стало бедную маму.

Удивляюсь, почему у подростков нет страха перед смертью, они так рискуют жизнью ради крутого видео или фото. Чтобы показать, какой я, не такой, как все. Ведь если подумать, то можно выразить себя и другими способами, без риска для жизни.

Я попытался найти слова утешения для нее, она покивала головой, вытерла слезы платочком, а я пошел в комнату переодеваться.

В этот день у нас было ещё шесть похорон, день был тяжёлым и физически, и морально.

Он был безобидный. Царствие ему небесное.

Большинство людей на кладбище бывает редко. Но когда ты там работаешь, начинаешь замечать тех самых, постоянных. И я имею в виду не людей, которые приходят к родственникам на могилки, а тех, кто там постоянно ошивается. На больших кладбищах, как наше, таких людей немало.

Проживал у нас там один товарищ по кличке Дуб. Это пожилой мужчина. Бомж. Почему кличка Дуб, не знаю, но, возможно, из-за роста высокого. Но наши ребята не звали его по кличке, а называли по отчеству – Матвеевич.

Он постоянно, каждый день был на кладбище, ну а что, хорошо ведь. Продукты найти несложно, выпить тоже оставляют. Да и те, кто его знал, часто давали ему на помин родственников то бутерброды, то кашу, то фрукты и овощи. Да и летом можно ночевать под крышей какого-нибудь шатра.

Но зимой было ему тяжелее. Продукты замерзают и на улице холодно. Поэтому, чтоб не кушать холодное, Матвеич часто стоял во время похорон где-то в стороне и ждал, когда мы похороним и когда разойдутся люди. Люди его не замечали, а мы-то его знаем, смотрим – стоит.

Когда были сильные морозы, он иногда пропадал дня на три. Мы думали, уходит домой или к родственникам. Мы часто его звали зайти погреться к нам в каморку и попить чайку, но он всегда отказывался.

Однажды зимой было очень холодно. 27-градусные морозы стояли неделю. Звали мы его у нас ночевать, мы все равно уходили, и комната ночью пустая. А он упёрся – и все, наверно, скромничал. Потом смотрим – пропал опять.

Прошло недели две примерно, морозы спали до десяти. Как-то пришлось хоронить человека на краю кладбища. Когда пришли утром копать могилу, заметили что-то темное вдалеке, за бугорком у забора. Подошли посмотреть, а это он.

Наверно, во время сильных морозов уснул и не проснулся. Нам было его очень жаль. Хоть он и был могильный бомж, но безобидный и тихий. Проблем нам не доставлял. Пил каждый день и пропадал.