Три года писем… - страница 24

Все мои длительные рассуждения о твоей женитьбе может быть, навеяны легким чувством ревности, т. к. я вообще, насколько ревную тебя ко всем, с кем ты общаешься, кроме меня, кто имеет возможность впитывать тебя, кому ты отдаешь свое внимание, делишься своими мыслями, чувствами, кому отдаешь себя. Может быть, в душе, хоть и стыдно признаться, живет во мне некое эгоистичное чувство быть для тебя, в своем роде, незаменимой, каким ты являешься для меня. Насколько бы моя жизнь была бы более бедной и пустой, если бы не общение с тобой, с твоим искусством. Впрочем, я этого почти не отделяю. Знаешь, я за последний год, даже как-то нравственно приобрела, чище стала, честнее, прежде всего перед самой собой, можно даже сказать, совестливей. И это очень дорого для меня. А морально-нравственном смысле жизнь для меня сейчас тяжела. Мне трудно работать в школе, я с трудом переношу детей в больших количествах. Потом, это не обогащает. Но понимаю, что без этой работы мне было бы хуже, для меня это способ убийства времени. Обучение в начальной школе – дело примитивное, не случайно, что эти учителя под старость становятся с большими странностями и неадекватным отношениям к вещам. Я всегда на эту работу смотрела, как на крайность, на которую меня может вынудить нужда. Она отрывает очень много времени и мало дает для сознания и духа. Уроки, подготовка, проверка тетрадей, уроки сына, готовка, уборка, так проходит мой день, и я еле успеваю выспаться, чтобы восстановиться для нового круга. Мне никогда еще не приходилось совмещать работу с семьей в полном объеме, и подчас тягощусь семьей, т. к. не могу пренебречь обязанностями матери семейства. У меня противоречие: в одиночестве я жить не могу, для меня это страшно, и тянуть на себе семью, мне не по силам. Совсем не остается времени на психологию, и вообще на занятие для своей души и ума, чувствую, что остановилась в развитии, а остановка – это регресс, что меня очень, очень беспокоит. Боюсь превратиться в ленивую, объевшуюся кошку. Здесь это легко. Я вдруг вспомнила, насколько ты порой был проницателен, до того, что ставил меня в тупик. Я с убеждением что-то говорила, а ты отвечал, что я на самом деле, так не думаю или никогда так не поступлю. И, подумав, я понимала, что ты прав. Дает же тебе Бог, видение. Две недели назад ездили в Дрезден, столицу Саксонии. Дрезден сильно отличается от Берлина – другой стиль. Видели знаменитую Театральную площадь, которая считается самой красивой в Европе, на нее же выходит здание Дрезденской галереи. То, что эта площадь самая красивая, я бы не сказала, хотя очень, европейская. Само здание галереи закрыто на реставрацию и картины выставлены, в так называемом дворце Альбертино, и только часть. Наиболее известные полотна доступны для обозрения: Секстинская Мадонна, картины Джорджоне, Тициан («Динарий кесаря»), Боттичелли («Четыре сцены из жизни Святого Зиновия»), Веронезе, Тинторетто, Рубенс и другие. Видела картину, которая очень нравилась мне в детстве (репродукция, конечно) «Святая Инесса в темнице» Хосе де Рибера. Многие картины производят сильное впечатление, и, честно говоря, после просмотра 5—6 полотен, я лично устала. Туда надо бы съездить несколько раз, а дорого. Но по возможности, я постараюсь. Родное здание Галереи откроют только где-то в 1993 году. Кроме Галереи нам показали сокровищницу драгоценностей «Грюнес гевельбе», саксонских курфюрстов (как их называют, типа великих князей), точнее Августа Сильного (когда-то у нас по ТВ шел фильм «Графиня Кассель», рассказывающий о известной фаворитке этого курфюрста). Ювелирные изделия, там просто потрясающие по красоте (ты знаешь, я человек эстетствующий). Я купила цветной альбом с ювелирными изделиями и путеводитель по Галерее (Михалыч скрипел сердцем), то, что было на русском языке. Приеду, покажу. Кроме того, за время экскурсии успела посетить Католический храм при дворце этих курфюрстов. Храм потрясающий, очень большой и в то же время очень уютный, почти никаких украшений, но нарядный, выдержана мера во всем. Посмотрела часть службы (больше времени не осталось). Впечатлений много. Правда, в контраст внутренней обстановкой все дворцы, статуи, дома в Дрездене, страшно закопченные. Они строились из какого-то пористого ракушечника, и вся грязь в них впитывалась, тем более в Германии большая часть домов до сих пор отапливается углем, и то, что летит от этой топки, тоже садится на здания. У меня было желание все это облить шампунем и щеткой оттереть. Открыток в Дрездене мне купить не удалось. Посылаю тебе Кепенен-шлосс. Целую тебя в твой красивый умный лоб.