Пьер ее объяснений не принимал. Для чего матери в ее возрасте нужна вся эта дребедень так и оставалось для него загадкой, разгадывать которую ему было просто и лень и не досуг.
Мать оторвалась от увлекательного чтения и с удивлением посмотрела на Пьера, появившегося на пороге гостиной.
– Сегодня уже суббота? Странно, утром я думала только четверг, – рассеянно произнесла она, все еще находясь во власти только что прочитанных строк. – Как быстро пролетела эта неделя. Я даже не заметила.
– Нет, мама. Сегодня, в самом деле, еще только четверг. – Пьер подошел к матери и нежно поцеловал ее в щеку. – Прости, это я явился не вовремя. И оторвал тебя от чтения.
– Ну, что ты, что ты, – засуетилась мать и захлопнула книгу. – Я тебе всегда рада. Сейчас ужинать будем. Жюли приготовила гусиную печенку – твою любимую. Как будто чувствовала, что ты приедешь.
– Мам, не лукавь. Я же знаю, ты тоже обожаешь эту печенку. И наверняка заказала ее себе на ужин.
– Я уже в таком возрасте, когда могу себе позволить некоторые гастрономические вольности, не думая о последствиях для фигуры, – грустно улыбнулась мать и поднялась с кресла, чтобы распорядиться об ужине.
Через полчаса они уже сидели в столовой за столом, накрытым туго накрахмаленной белоснежной скатертью и наслаждались едой из старинного фамильного серебра, который мать всегда приказывала доставать к приезду сына. В другие дни она довольствовалась обычным фарфором.
За ужином Пьер поделился с матерью событиями последних дней и о своем новом статусе безработного.
– И что ты намереваешься теперь делать? – осторожно спросила мать.
– Не искать новую работу, это точно! Мне надоело быть на вторых ролях, – в запальчивости выпалил Пьер. – Я сам хочу стать хозяином.
Пьер поймал вопросительный взгляд матери и поспешил пояснить свои слова.
– Я хочу издавать свой журнал. Свой! Понимаешь? Тогда никто и никогда больше не сможет указать мне на дверь.
– Но это же стоит огромных денег, – с сомнением покачала мать головой.
– Именно за этим я и приехал к тебе. Мама, расскажи мне о дедушкином завещании.
При упоминании о завещании лицо матери сделалось отчужденным. Какое-то время она молчала, затем нехотя начала говорить.
– Существует такое завещание. Только проку в этом никакого.
– Почему? – поинтересовался Пьер.
– Потому что твой дед совсем не думал о семье. Собственная дочь его интересовала меньше, чем какие-то сомнительные фантазии. Он посвящал им большую часть своего времени. А под конец жизни отец вообще сошел с ума и завещал все деньги какому-то проходимцу.
– Проходимцу? – Пьер не понял ни слова из рассказа матери.
– Вот именно. Проходимцу. Первому встречному. Тому, кто принесет плод безумной фантазии отца. Какие-то там чертежи, которые могут осчастливить не больше ни меньше, как все человечество. Как будто оно в этом нуждается.
– Чертежи? Странно, что ты об этом мне раньше не говорила.
– А о чем говорить? – Мать нервно передернула плечами, словно из-за двери подуло холодом. – Я не верю, что такие чертежи существуют. Они – плод болезненного воображения отца. Не каждому удается пережить известие о смертном приговоре. Он чудом остался жив…
– Я знаю эту историю, а вот про чертежи слышу первый раз. – Пьер с интересом уставился на мать, надеясь, что сейчас услышит что-нибудь действительно интересное.
– Забудь о них. Не стоит думать о фантоме.
– Кто знает, – задумчиво произнес Пьер. – А вдруг они все-таки существуют. Мам, что тебе еще известно об этом деле?
