Последние слова замерли на губах до того, как она поняла, что в самом деле не испытывает отвращения к этому человеку. Но ведь боится его и чувствует, что лучше бы станцевала босая на раскаленных углях, чем стояла так близко. Она медленно скользнула взглядом по его телу: великолепный плоский живот, с очерченными мышцами, широкая развитая грудь, руки, увитые выпуклыми мускулами, как будто он день и ночь напролет занимается тяжелым физическим трудом. Взгляд Киирис коснулся его лица: безупречно мужественное, хоть и бледное. Наследнику луны положено быть светлокожим, ведь его отец был из шигеру[5].Красив ли Дэйн? Безусловно. А его внешняя красота и великолепное сложение, приправленные тяжелым характером и привычкой всем командовать и все держать под контролем, делают императора Нэтрезской империи почти идеальным мужчиной. Или… идеальным без всяких «почти»?
— Могу ли я… - С молчаливого согласия мужчины, мейритина скользнула ладонью вверх по его животу, замерла, едва касаясь пальцами рваного шрама с правой стороны ребер. – Откуда он?
— Оттуда же, откуда и прочие мои шрамы – с поля боя.
— Разве император не должен беречь свою жизнь?
— Император должен вдохновлять воинов собственным примером, а не трусливо прятаться за их спинами.
Да, пожалуй, он идеальный.
— Только что ты боялась меня и дрожала, будто перед заплечных дел мастером[6], а сейчас в тебе снова что-то переменилось. – Он сел на кровать, потянул мейритину на себя.
Киирис негромко охнула, когда император усадил ее на себя, положил ладони на ягодицы, поглаживая одновременно и ласково, и требовательно.
— Мне нравилась смелость той, другой, но куда больше мне нравится твоя собственная робость и загадочность. И меня сильнее самого крепкого ююнского вина пьянит тот факт, что я могу запросто овладеть твоим телом, но ты все равно останешься недоступной. Меня не возбуждают женщины, что корчат из себя недотрог, потому что у каждой из них такой список любовников, что трахаться с ними все равно, что совать член в помойную яму. Но ты выглядишь такой искренней в попытках держать меня на расстоянии.
Он крепче обхватил ее за задницу одной рукой, а другой скомкал ее одежду на спине, потянул, вынуждая Киирис отклониться. Сейчас она целиком зависела от его рук: уберет одну – и она свалится прямо к ногам императора. Но, похоже, Дэйн не собирался подвергнуть свою новую игрушку такому унижению, напротив – наслаждался видом ее целиком подчиненного тела.
— Где твой ошейник, Киирис?
Он склонился над ней, осторожно, губами, прихватил один из торчащих под тканью сосков. Почти простая ласка, она тысячу раз проделывала нечто подобное со своими сестрами в Кераке, но тогда в этом не было ничего приятного, лишь механическое разучивание очередного урока любовной игры. Сейчас же в ее теле будто появилась пружина, о существовании которой Киирис раньше не догадывалась. И когда Дэйн смочил ткань языком, отодвинулся и легонько подул, эта пружина круто сжалась. Еще одна такая же ласка – и она сорвется, и тогда неизвестно, что может произойти.
— Киирис, - растягивая ее им по слогам, позвал император, - я жду ответ.
Он что, всерьез думает, что женщина в состоянии говорить, когда его взгляд томительно поглаживает ее возбужденные соски?
— Те люди, мой император. – Мейритина охнула, когда Дэйнприкусил второй сосок, а потом мягко поцеловал сквозь ткань.
