– Дина, – осторожно шепнула она мне на ухо, – вам бы сестренок проведать. Джослин всегда так делала.
– Бли-и-н, – протянула я с досадой. – Точно. Они же не знают, кто я такая.
– Зайдите сначала к Эмберли, она всегда вас ждет. Мягко поговорите, успокойте. А потом посетите покои Луэллы. Только прошу, не пугайтесь ее виду. Она глубоко больна. Не слушайте ее слов. Рассудка у госпожи не осталось.
– Я тебя поняла. Ладно. Веди к малышке. Сколько ей, кстати?
– Десятый год пошел.
– А раньше она разговаривала? Это после пожара случилось? Стесняется ожогов? – забросала я экономку вопросами, пока мы шли по коридору к нужной двери.
– Маленькая леди немало вытерпела издевательств от опекуна. Тяжело переживает потерю родителей. Джослин всегда ее оберегала. Когда вы сбежали, Колдер ее наказал… – я уже дальше не слышала ее слов. У меня в висках пульсировало от гнева.
– Я убью эту скотину! – сжала кулаки и ощутила, как глаза кровью наливаются. – Без моего распоряжения даже не вздумай спускаться в темницу! Я сама буду решать, что с ним делать! Поняла?
Нара в ответ закивала и указала на нужную дверь.
После короткого стука я решительно вошла в детскую комнату Эмберли и увидела девочку в углу кровати. Она обнимала себя за плечи и раскачивалась. Насколько я знала, так часто делают детдомовские дети, лишенные родительской ласки и тепла.
То, что творилась у меня внутри в этот момент, сложно передать словами. Я никогда никому не позволю обижать ребенка! Как Джослин, если находилась в здравом уме, допустила подобное?
– Милая, – сказала я тихо и медленно присела на край кровати рядом с девочкой. Протянула ей руку, ожидая ответной реакции. – Тебе больше не надо бояться. Клянусь, он больше никогда тебя не тронет. Наша жизнь изменится. Ты мне веришь?
И она подняла на меня бездонные синие глазенки, в которых блеснул крохотный огонек надежды. Вцепилась в мою руку и бросилась в мои объятия.
С таким отчаянием ко мне никогда никто не прижимался. Она подрагивала поначалу, а потом начала расслабляться.
– Ты можешь свободно передвигаться по дому и делать все, что захочешь, хорошо?
Она отпрянула, посмотрела мне в лицо и закивала, а я разглядывала ее четную маску, представляя, что она скрывает.
– Мне тоже очень больно, что родителей не стало, Эми, – назвала я ее так, как мне советовала экономка, и заметила, что девочке это понравилось. – Но мы должны найти в себе силы жить дальше. Я буду тебя оберегать, родная. Мы справимся. Больше никто и никогда не посмеет нас обидеть, обещаю, – и вновь наградой за слова мне стали крепкие детские объятия, от которых я окончательно расклеилась и лишь чудом сдержала слезы. Пора было это заканчивать, а то совсем чувства растреплются. – Мне надо навестить Луэллу и идти, заниматься делами графства. Отпустишь? – заулыбалась я, поглаживая девочку по светлым мягким волосам.
Она закивала, сжала мою ладонь и резко отпустила.
Черт!
Я выходила из детской с очень тяжелым сердцем. В голове не укладывалось, как Джослин подобное допустила. А потом я вдруг вспомнила, что Колдер и на нее магией воздействовал, если верить Наре. Скорее всего, все жители поместья – жертвы абьюза! Ситуация сложная, конечно, но ничего, время лечит. А я сделаю все, чтобы вывести ребенка из депрессии, поправить ее ментальное здоровье и заставить снова говорить!
– Фух, – потерла лоб рукой перед тем, как зайти в следующую дверь.
