Три месяца, две недели и один день - страница 7

– Да.

– Разве что Митчелл. Джейсон сказал только нам двоим.

– Думаю, он ненавидит меня.

– Кто? Джейсон?

– Возможно, и он тоже, но сейчас я о Митчелле.

– Нет, он не…

– Это так. Будь всё иначе, он бы приехал вместе с тобой. Отрицать и спорить тут бессмысленно, – Тимоти ничего не отвечает, и, таким образом делая вывод, что он понял мой намёк не развивать эту тему и не начинать доказывать мне собственную неправоту, я вытягиваю ноги настолько далеко, насколько позволяет конструкция посадочных мест, и, максимально расслабившись, вновь сосредотачиваюсь на действе, за которым и приехал понаблюдать. Что может быть лучшим отвлечением, чем наблюдать за красивыми и сексуальными девушками с длинными волосами, двигающимися вместе с их обладательницами, искусно нанесённым макияжем, лишь подчёркивающим все достоинства, и подтянутыми фигурами, являющимися мечтой любого мужчины? А вот эта блондинка очень даже ничего. Грудь могла бы быть и чуточку больше, но в остальном она хороша, и светлые волосы как нельзя кстати. Идеальный вариант.

– Это ничего не решит и никак не поможет.

– Ты это о чём?

– Ты знаешь. О твоей проблеме.

– И в чём же, по-твоему, она состоит?

– Ты смотришь на всё иначе…

– И как же?

– У тебя потухший взгляд. Он будто выжженная пустыня. Словно тебе больше незачем жить. И это не исправить механическим сексом. Раньше бы это, возможно, и сработало, но теперь ты другой. И ты не можешь вернуться к себе прежнему, Дерек, – лишь время покажет, так ли это, и кто прав, а кто ошибается, но в любом случае я не откажусь от соответствующих попыток и, наверное, не остановлюсь, пока не добьюсь успеха и значительно не преуспею в этом. В прежнем мне было что-то крутое, хотя и вызывающее и зачастую сопровождающееся неодобрением со стороны, но он нравился девушкам, публике и журналистам, и даже за нелицеприятными заголовками в его адрес на газетных страницах или сайтах скрывались лишь зависть и желание быть на него похожим. Вы ненавидите тех, кто достиг больше вашего, и втайне грезите поменяться с ними местами, даже если в результате всё осуждение по поводу морального облика и чего бы то ни было ещё автоматически перейдёт на вашу персону. Нынешнюю же мою версию исключительно жалеют, но это последнее, в чём я нуждаюсь, а значит, самое время возвращать всё на круги своя.

– Я ведь не ослышался, когда ты назвал меня другом?

– Разумеется, нет. Невзирая ни на что, для меня ты всё ещё являешься им.

– Тогда сделай милость, давай без нравоучений.

– То есть либо я помалкиваю и просто смотрю, как ты разваливаешься на части, но всячески отрицаешь это, либо отваливаю и держусь от тебя подальше?

– Да, пожалуй, что так, – просто киваю я, даже не глядя на Тимоти, по-прежнему поглощённый сочетанием танцевальной музыки и спортивных движений, многие из которых сложны и трудны в исполнении. Одновременно с тем, как в голове созревает решение кого-нибудь очаровать, увлечь и затащить в постель, оно лишь укореняется, становится сильнее и разрастается во мне, пока, начиная злиться на самого себя и испытывать гнев, я вспоминаю, что и… и Оливия тоже когда-то попала в команду именно после такого отбора и была новенькой, но амбициозной. Я прихожу из-за этого в некую ярость, ведь её даже не должно быть в моих мыслях. Пойди прочь. Тебя нет.

– Что она с тобой сделала?

– Забрала мою душу, – думаю, это самая точная формулировка из всех возможных, и более основательно и конкретно произошедшее мне никак не выразить и не описать. Я опустошён, внутри ничего не осталось, а значит, всё, что содержало в себе эмоции и отвечало за чувства, просто вырвано с корнем ко всем чертям. Но так даже лучше. Ничто не усложнит мои возможные отношения, в качестве своей цели преследующие лишь удовлетворение и физическую разрядку.