– Как зовут девочку? – спросил Торн.
– Он ничего про это не пишет – упоминает лишь, что сестра его покойной жены проживает в Виргинии, в Америке. Ну хотя бы что-то… – Опомнившись, дворецкий умолк.
Торн мрачно ухмыльнулся:
– Девочка – круглая сирота, но она законнорожденная, за что мы непременно вознесем осанну небесам. Я присутствовал на их свадьбе, Иффли, в соборе Святого Андрея, и стоически вынес всю эту церемонию. Но меня интересует имя девочки, а не ее американской тетушки!
Худенькая спинка под его рукой выгнулась, словно девчушка, подобно птичке, попыталась сунуть голову под крыло. Она явно прислушивалась к разговору, хотя пока предпочитала помалкивать.
Дворецкий вновь прищурился, глядя на листок:
– Но здесь ничего не сказано про ее имя! Из того, что я вижу в письме, следует, что вы – ее опекун, и в вашей власти отослать ее в Америку к тете. Да, здесь что-то говорится о серебряном чайнике… или крышке от серебряного чайника. Сущая бессмыслица! Затем следует имя душеприказчика. Ничего не понимаю… Должен сознаться, тон письма весьма… далек от изысканности. Саммерз адресуется к Джуби, называя его «безумная башка». Правда, и о себе он отзывается не лучше: утверждает, что он сам «долбаный невежда»… Но и к этому Джуби он не более снисходителен. Вот, собственно, и все…
Торн кивнул:
– Пошли записку моему адвокату – пусть он разузнает, что произошло с Уиллом Саммерзом, военным из гарнизона, расквартированного в Меритоне. И позови сюда миссис Стеллу. – Он еще крепче обнял дочку Уилла и еле слышно шепнул ей на ушко: – Ну пожалуйста, скажи, как тебя зовут?
Вместо ответа девочка горько расплакалась. Вздохнув, Торн поднялся с софы, не выпуская девочку из объятий. Сопровождаемый Иффли, он подошел к двери, где стоял лакей.
– Скажи-ка, Фредерик, эту вот ценную бандероль, – он указал на девочку, – получил именно ты?
– Да, сэр.
– А доставили ли сундучок с ее вещами?
– Нет, сэр… к тому же возничий так стремительно уехал, что я даже не смог его рассмотреть.
Из дверей комнаты для прислуги стремительно выбежала миссис Стелла, за ее плечами развевались ленты чепца. Домоправительница Торна была женщиной основательной, и дело тут было не только в ее корпулентном телосложении.
– Ну-ка, кто это у нас такой? – спросила она. – Как я погляжу, эта малютка мечтает о теплой ванне!
Послышался очередной всхлип, и девочка яростно замотала белокурой головкой.
– А как насчет тарелки горячей вкуснейшей овсянки?
И вновь решительный отказ.
– Знаешь, я всегда считал ломоть ароматного кекса лучшим лекарством от невзгод, – объявил Торн.
Миссис Стелла страдальчески возвела глаза к небу:
– Ну… если вы так считаете, сэр… Что ж, пусть будет кекс.
И она протянула руки к ребенку. Но девочка тотчас сжалась в комок, прижимаясь к Торну.
– Кекс! – повторил Торн. – Миссис Стелла – чудесная женщина, а кексы водятся лишь в той половине дома, где она обитает.
И вот наконец девочка подняла головку:
– Я умею ходить сама…
– Но ты лишь тогда получишь кекс, когда скажешь, как тебя зовут.
– Мой папа называл меня Роуз. – Голосок девчушки предательски дрогнул.
Торн опустил ее на пол, и девочка направилась к миссис Стелле, но по пути оглянулась на него и важно произнесла:
– Вообще-то я не слишком люблю, когда меня носят на руках… ну, обычно.
Ого, подумал Торн…
Миссис Стелла улыбнулась:
– Тут мы с тобой легко сойдемся: ведь я тоже не люблю, когда меня носят на руках.
