Три нуля - страница 3

Гм гм, прокашлялся Владлен, пытаясь вызвать женщину на какой-то диалог, но старушка, как ни в чем не бывало, продолжила водить ручкой по бумаге, не обращая внимания на кашлянья своего непрошенного гостя. Тогда Владлен встал с дивана и подошёл вплотную к столу, в надежде, все-таки прояснить у хозяйки комнаты, кто она такая и почему он проснулся на ее диване.

– Женщина, обратился он к пожилой даме, кто вы такая и что я здесь у вас делаю?

Ответа не последовало. Он даже попытался потеребить ее за плечо, полагаясь на то, что слух в таком возрасте мог быть уже не тот, а вот тряску старушка должна заметить в любом случае. Но его прикосновение так же не вызвало никакой реакции, женщина по-прежнему сидела и, судя по темпераменту, который она вкладывала в свое сочинительство, пыталась написать что-то очень важное. Желая получить хоть какие-то ответы на свои вопросы, он опустил глаза на уже исписанный несколькими фразами лист, пытаясь разглядеть, что же такого важного там написано. По середине листа, красовалось, выведенное большими буквами слово «ЖАЛОБА». На следующей строчке она как раз в этот момент пыталась вывести что-то о предмете своей жалобы: «настоящим хочу сообчить, что представители Антилигенции в нашем сельхози спелись с буржуазными» написав до этого места, Клавдия Васильевна остановилась и вернулась глазами к началу. Немного поразмыслив, она перечеркнула первую букву «а» в слове ««антилиленция» и продолжила. Теперь она жаловалась на «нтилигентцию из сельхоза в лице ее соседки, которая снюхалась с буржуазными силами и совместно с ними чинит беззаконие, оскорбляя таким образом ее- заслуженного «прафсоюзного» работника советского союза.» По ее виду было заметно, что в голове происходит очень интенсивный мыслительный процесс. Владлен еще пару раз попробовал обратить на себя внимание, пока точно не убедился, что его здесь не видят и не слышат, он простой сторонний наблюдатель. «А может это снова сон», подумал он и сильно ущипнул себя за левое предплечье. Да нет, вовсе даже не сон, щипок откликнулся резкой болью, но никакого пробуждения не последовало.

Не получив вразумляющих ответов на свои вопросы, Владлен пошел к окну, посмотреть, что там можно будет разглядеть снаружи, в надежде получить какой-нибудь ориентир своего местопребывания. За окном он увидел огородные грядки с кустами морковки и картофеля. Похоже, что с хрущевкой он ошибся, вид из окна позволил понять, что он находится в каком-то сельском доме с покосившимся забором, полопавшейся или частями отсутствующей плиткой на дорожке от калитки до входа и пошарпанными оконными рамами.

Очень все это странно, подумал Владлен и сел на свободный стул, рядом со старушкой.

– Ничего странного в этом нет, сказал вдруг какой-то знакомый голос. Владлен оглянулся и увидел сидящего по среди комнаты в глубоком кожаном кресле доктора Сидорова. На против стояло еще одно пустующее кресло, такое же глубокое и мягкое. Только одет доктор теперь был иначе. Вместо докторского халата на нем был черный костюм, белая рубашка и вокруг шеи был повязан ярко-красный галстук. На лице больше не было прежней добродушной профессорской бородки и торчащих во все стороны волос на голове. Он был абсолютно гладко выбрит, аккуратно строго подстрижен и вместо очков в незамысловатой оправе, его правый глаз украшал золотой окуляр. Взгляд нового доктора Сидорова был очень острый, прожигающий насквозь. Даже Владлен, обладающий неким весом в обществе, считавший себя, не иначе как хозяином жизни, вынужден был признать, что чувствует себя крайне неуютно.