– Ага. Спать не пойми с кем, – возмутилась Перпетуя. – И так не очень хорошо вышло, что остались без слуг.
Служанка подошла к двери, которая вела в соседний номер и подергала ее, чтобы убедиться в том, что закрыто.
– Хорошо хоть, что крючок с этой стороны, – заметила она.
– Ну да, – согласилась София. – Видимо, рассчитано, что в этой комнате господа живут, а в соседней – слуги. Поэтому и дверь между ними есть.
София повесила в шкафчик шубу, с радостью умылась ледяной водой, которую ей полила на руки Перпетуя, проигнорировала ворчание служанки, что воду не погрели, и плюхнулась на кровать.
– Ты прощена, – сказала она, развалившись на подушках. – На лавке мы бы так не смогли.
– То-то, – подобрела служанка.
В дверь постучали. Вошла жена трактирщика, держа на подносе тарелки. В комнате аппетитно запахло жареной свининой.
– Вот, отведайте, – гостеприимно сказала женщина, ставя поднос на маленький столик у кровати. – Все, чем можем. Хлеб только сегодня пекла. И сыр я сама делаю. И масло. А мед у нас ух какой душистый. Это от лесных цветов, говорят. Я бы еще пива принесла, но… – она бросила выразительный взгляд на головное покрывало Софии.
– Благодарю вас, – любезно сказала София. – Полагаю, что все вкусно. И пива принесите. Его моя служанка выпьет. А мне воды, если можно.
– Пиво у нас знатное. У кума пивоварня имеется. Ячменное! За ним даже из города приезжают.
– А не скажете, любезная, – смущенно поинтересовалась София, – где у вас тут уборная?
– Да где же ей и быть-то? – пожала плечами хозяйка. – Как из трактира выйдете, то поверните направо за угол. Там тропка будет. Сначала там конюшня с сеновалом. За ней курятник. А за курятником как раз свинки у нас живут. Как к свинкам зайдете, там в уголке местечко имеется. За перегородочкой. Завсегда, ежели кто пойдет ненароком, покричать можно. Чтобы не ломились.
– А ночной вазы у вас нет? – хмуро поинтересовалась Перпетуя. – Не будет госпожа по хлеву в потемках бегать.
– Какая ваза? – удивилась трактирщица, поморгала глазами и просияла: – А-а! Поняла. Ну чего нет, того нет. А вот ведерко могу дать.
– Ну хоть ведерко, – вздохнула Перпетуя.
Трактирщица ушла, обещав послать сына с требуемым предметом первой необходимости.
Через полчаса ужин был съеден подчистую.
– Не нравится мне это место, – раздраженно сказала Перпетуя, догладывая свиное ребрышко. Она собрала хлебные крошки с подноса и забросила себе в рот. – Глухо тут. Зарежут, и никто ничего не заметит.
– Ты так говоришь на каждом постоялом дворе, – заметила София. – И ворчишь всю дорогу. Могла бы и не ехать.
– Да как бы я вас одну отпустила! – всплеснула руками Перпетуя.
– Просто признайся, что хочешь столицу увидеть, – улыбнулась София.
– Может, и хочу! – уперла руки в боки Перпетуя. – А еще хотела бы понять, какая муха укусила ее величество, что приказала вам срочно ехать по такой погоде из монастыря в столицу Керессы. Нельзя было до лета подождать?
– Я не склонна обсуждать с тобой это. Просто скажу, что у моей августейшей родственницы была веская причина для такого вызова, – строго сказала София. – А в утешение тебе добавлю, что санный путь лучше осенней или весенней распутицы.
– Так-то так, да не так… – себе под нос проворчала Перпетуя. – Ну да что ни делается, все к лучшему. Авось поспеем к новогоднему балу.
– Ни на какой бал я не пойду, – отрезала София. – И во дворец поеду только для встречи с Анной-Марией.
