Ящики! Знакомое словечко, так зовут старые рокеры аппаратуру. Надо же, он задумал построить свою студию! Чем дольше говорил, тем больше было азарта в его голосе. Я понимала, повторить запись как в прошлый раз уже не получиться. Пришлось вспомнить Игоря:
– Бак, аппараты сами не пишут, к ним нужен человек. Тогда был Игорь, я всего-то отвечала за микрофоны и запись. Это он дорожки и пробы сводил. Такая штука сведение, это знаешь, основное в звучании.
– Но ты, ты же там в студии была с утра, до ночи. Ты знаешь всю эту кухню! Ты знаешь какой звук нам нужен!
Он говорил с таким напором что закашлялся. Я смиренно слушала, не перебивать же звезду, они все такие милые когда так уверенно говорят.
– Я решил, построю студию, покупаю твои ящики, нанимаю тебя. Зарплата за время записи, плюс гонорар за диск. Сводить не получится, можно и на сторону заказать. А так чисто записать, не жалеть времени, никуда не спешить… До вас в Лондоне писали. Они супер-мастера, за каждую лишнюю минуту штраф брали. Звук конечно вкусный, только стандартный, как бургер в Макдоналдсе.
Он обрушил на меня весь свой задор. Но что бы вот так, сразу «да», нет я не такая.
– Мне нужен будет помощник. Человек который хотя бы знает с какой стороны в микрофон поют.
– Признаюсь, у меня свой интерес. Помощником будет Данил, мой сын. Подай, принеси, завинти, он готов хоть сейчас, курсы какие-то прошёл. Опыта у него нет, от тебя наберётся. Будем и других записывать. Должность директора студии, как тебе?!
Наверное устал так много говорить, вздохнул и закончил:
– Ну давай, думай. Пока.
Коровин мужик, любую уговорит! Я тоже попрощалась, стояла ошеломлённая напором.
– Что будем делать? Мы в твоём распоряжении.
Спросила вкрадчивым голосом Настя.
Я принесла бумагу, ручку.
– Составим список что тут у меня осталось. Может докупить что придётся.
Настя опять набрала номер:
– Папа! Она согласна!
Теперь я живу на втором этаже дома, где Бак построил студию. Студия на первом, на втором остались спальни, уголок с кухней, а главное чудесная ванная комната. Это был их первый дом. Они стали знаменитыми, пели на стадионах и построили эти хоромы, как им казалось тогда. Для нынешних времён так себе дачка, сиротливо стоит поодаль от их нового трёх-этажного замка. Они присоединили пустующий участок соседа, получился гектар не то леса, не то заросшего парка. Получилась маленькая, их персональная деревня.
Картонные коробки со всякой мелочевкой завалили половину аппаратной.
– Это оставим в аппаратной, это отнеси в студию.
Данил с ужасом посмотрел на мешанину проводов.
– Микрофоны не трогай! Начнём с проводов.
Я ползала на коленях, просовывала кабели в коробку, Данил тащил с другой стороны. Устал мальчик, он-то думал в студии будет ручечки крутить и музычку слушать. Поднялся, поморщился, трёт поясницу.
– Сколько ещё этих кабелей?!
– Последние пошли, всего двадцать четыре.
– Зачем нам двадцать четыре микрофона?
Решила не откладывать его образование с первых минут, а то придётся мне всю жизнь на полу в такой позе.
– Сколько нужно чтоб записать ударные?
– Ну два или три.
– Двенадцать, если по хорошему. Для уличной банды годится четыре, а по хорошему двенадцать. Плюс две гитары, четыре голоса, клавиши, вот и все твои кабели. Надо бы ещё запасных десяток.
Я конечно люблю музыку, работать с музыкантами. Люблю делать хороший звук, выставлять на панели все эти движочки, ручечки. И особенно потом, когда слушаешь запись, и всё так классно, и все говорят – неужели это мы! Не такой уж и праздник, все эти провода и лампочки.
