Обстановка располагала, и Евгений с Альваро начали хвастаться своими татуировками. На правой голени у каждого была настоящая картина. У Евгения – портрет Сальвадора Дали с торчащими усами, у Альваро – крадущийся уссурийский тигр. Альваро провозгласил:
– У тебя на ноге – картина из моей страны, у меня на ноге – картина из твоей страны!
Это был готовый тост, и мы пошли на кухню есть пельмени. А как говорят в Сибири, под пельмешки даже нищие пьют.
Закусочка была шикарной – грибочки, капустка, пельмени, домашняя горчичка. Посидели мы недолго, нас начало клонить в сон. Альваро говорит, что мы живем здесь как мыши: ложимся рано, просыпаемся среди ночи голодные, быстро сгрызаем что-то и опять засыпаем. Очень точно подмечено.
Мы попрощались и пошли спать. Договорились, что созвонимся утром, и Евгений отвезет нас в аэропорт.
Сегодня опять не удалось улететь. Но мы уже стали умнее и не дергались – сидели у Ольги Константиновны, пили кофе, ели оладьи и звонили в аэропорт. Там сообщили, что до завтра отбой. Значит, сегодня нужно сводить гостя в музей. Договорились, что приедем после обеда. У нас было много времени, поэтому я попросил рассказать все по полной программе, и экскурсовод не скупилась на детали. Все отделы были по-своему интересны: и минералогия, и этнография, и Алсиб – секретная авиатрасса между Аляской и Чукоткой, по которой доставлялась из США в СССР военная помощь во время Второй мировой войны, и Чуклаг – сталинские лагеря. Жуткие детали нашей истории иногда потрясают. Нам рассказали, что чукчам было приказано сотрудничать с НКВД в поимке беглых зеков. Их можно было убивать, а отрезанные кисти присылать в лагерь для дактилоскопической экспертизы. Когда-то в молодости я слышал подобные истории, но тогда не мог в них поверить. Уже сложно понять, где правда, а где вымысел.
Потом мы договорились, что вытащим несколько музейных экспонатов из витрин для фотосъемки. Альваро снял с себя майку, расстелил на полу, чтобы создать черный фон, и принялся за работу. Сотрудницам музея тоже наконец-то было на что посмотреть. Так что все остались довольны.
Вечером Альваро начал причитать, что мы сидим и зря теряем время. Я подлил масла в огонь, сказав, что завтра последний шанс вылететь, так как потом в России – выходные и праздники, аэропорты не будут работать три дня. А в музее нас предупредили, что прогнозы неутешительные до среды.
Несмотря на прогнозы, небо просветлело, и мы поехали в аэропорт. Там уже шла регистрация. Общий вес наших вещей составил семьдесят семь килограммов. Учитывая норму в двадцать килограммов на каждого, мы заплатили за перевес более десяти тысяч рублей – почти столько же, сколько и за билеты.
Загрузились и полетели над заливом. Через полтора часа вертолет зашел на посадку, но я почему-то не мог узнать Ванкарема. Оказалось, что вначале мы приземлились в другом поселке – Нутепельмене. А мы чуть не высадились! Во время короткой остановки общались с местными собаками. Все они огромны, лохматы и зубасты. Но меня поразил один кобель – русская борзая, или, как определил местный чукча, чукотская оборзевшая. Как его сюда занесло, потомка голубых кровей? Его предки служили каким-нибудь Трубецким, а он теперь гоняет зайцев по бескрайней тундре.
Ну вот, наконец, вновь завели мотор, и мы еще полчаса летим до Ванкарема. На посадке нас встретила Лариса Аркадьевна, которая помнит меня еще по той экспедиции. Она по-прежнему – директор клуба. О нашем приезде она знала заранее. Я договорился с ней, что она предоставит нам в распоряжение домик ее покойного отца.
