– Их будет нечем кормить, – пробормотала мама. – Я не хочу, чтобы он голодал. И чтобы он испугался, когда начнутся бомбёжки. Так будет лучше и милосерднее. Миссис Бэнкс заходила сегодня за пуговицами и показала мне брошюру от службы ПО. Рекомендации для владельцев домашних животных. И там говорилось, что безболезненное усыпление – это совсем не жестоко. А заставлять их страдать – это жестоко. И ещё там было рекламное объявление. Есть такие специальные пневматические шприцы…
– Я не стану убивать Берти своими руками!
Молли прижалась спиной к стене и посмотрела на Берти. Его хвостик нервно подёргивался. Берти чувствовал, что происходит что-то важное, но не понимал, что именно. Он сунулся в приоткрытую дверь с явным намерением выбраться в магазин, и Молли схватила его за ошейник и оттащила подальше.
– Я и не говорю, что мы должны усыплять их сами. Мы отведём их к ветеринару на Солсбери-стрит.
– Я их не поведу.
Молли покачала головой. Не такого ответа она ожидала от Стеллы. Стелла должна была сказать: «Нет! Никогда в жизни! Они останутся с нами. Как ты могла даже задуматься о такой жуткой вещи, мам?!» Но она промолчала. За дверью долго стояла тягостная тишина, а потом мама проговорила:
– А больше некому. Завтра я собираюсь в департамент образования и возьму с собой Молли. А ты как раз сходишь к ветеринару. Оставим на двери табличку, что магазин закрыт… я не знаю… из-за непредвиденных обстоятельств.
– Я не пойду, мама. Я не могу. И потом, они оба не так уж много едят. Том сам охотится на мышей и лишь иногда получает кусочки с нашего стола. А Берти ест в основном требуху – её мясник отдаёт за бесценок.
– Очень скоро мы сами станем есть требуху, – мрачно проговорила мама. – И в данном случае меня волнует не столько еда, сколько опасность. Мы не знаем, как поведёт себя этот пёс, когда начнутся бомбёжки. Ты сама идёшь в армию, Стелла. Ты вечно твердишь о нуждах фронта и о гражданской ответственности. Держать домашних животных в такое время… Это неправильно. Даже непатриотично.
– А что ты скажешь Молли? – пробормотала Стелла. – Она любит Берти, и теперь, когда все её подружки уехали, ей даже не с кем играть. Без Берти ей будет совсем одиноко. Он её друг, как Том – твой друг, мам.
– Что за глупости! Мы держим Тома лишь для того, чтобы он ловил мышей.
– Ты сама знаешь, что это неправда! Ты будешь по нему скучать. И меня здесь не будет, мам. Тебе станет грустно и одиноко.
– У меня есть Молли. И магазин. Скучать будет некогда. Я и так сбиваюсь с ног, а без твоей помощи и вовсе зашьюсь. У меня не будет ни времени, ни желания возиться с котом, и тем более с собакой. Завтра утром ты их отведёшь. Корзинка для Тома – в шкафу под лестницей. Я достану её перед сном. А Молли мы скажем, что отправили животных в деревню к друзьям, как написано в этой газете.
Послышались шаги. Молли путей вылетела из кладовки, быстро собрала в раковину грязные тарелки, схватила полотенце и принялась лихорадочно вытирать чашку, оставленную на столе.
– Чего хотела мама? – спросила она, когда сестра вернулась в кухню.
– Ничего, – ответила Стелла после неловкой паузы. – Понадобилось достать с верхней полки… коробку штопальных иголок. А потом нам показалось, что за стеллажами пробежала мышь. Но нет, никакой мыши не было.
Сегодня. Сегодня Стелла отведёт Берти к ветеринару: уже всё решено.
Молли лежала в кровати, глядя в потолок. Вернее, в темноту, закрывающую потолок. Она тихонько встала, подошла к окну и, чуть отодвинув новую штору, чёрную и тяжёлую, выглянула наружу. На улице уже светало, но в комнате было темно, как самой глубокой ночью. Молли сама помогала маме клеить полоски чёрной бумаги по периметру оконного стекла, чтобы ни один лучик света не просочился наружу. Плафон лампочки под потолком тоже был обёрнут чёрной бумагой, но сейчас свет не горел.
