«Она сумасшедшая?»
– Что это? – повторила я свой вопрос. – Кто такой Петенька?
– Мой сын. Младший. У меня три дочери и сыночек. Моя надежда и опора.
– Это его… вещи?
И тут я вспомнила, что мне же говорили про разрушенную астрологическую инсталляцию…
Фомичиха стала что-то объяснять про установку предметов, раскрашенных в цвета радуги, с помощью компаса, что Петенька и делает каждое утро.
Но почему зенитные снаряды?
И зенитный снаряд – не мина. Он не может взорваться, если на него наступят. Или может? Или это не зенитный снаряд, а мина какой-то новой формы?
Я поняла, что пора звонить моим знакомым из органов и просто в «ноль-два». Нас и так по головке не погладят за то, что сделали это не сразу. Но не в первый раз… Ребята же знают, что мы им поможем, как можем, и у нас же работа. У них – своя, у нас своя. И вообще кто им сообщит точное время нашего прибытия на место преступления? То есть его, конечно, можно определить по установленным на дорогах видеокамерам, но никто не будет напрягаться. И без этого есть чем заняться.
Как и обычно, первому я позвонила Андрюше, который теперь трудится в Следственном комитете. И я сама, и Пашка с Василием не один пуд соли вместе с ним съели, вернее, не один десяток литров пива выпили. Я освещала в прессе и своей программе многие дела, расследованием которых занимался Андрюша, и сама в меру сил и возможностей участвовала в этих расследованиях. Сколько же лет мы знакомы? Мы стали сотрудничать, когда Следственного комитета еще не было!
– Нет… – простонал Андрюша вместо приветствия.
– Да, – сказала я. – Целых два. А если считать части тела…
– Расчлененка?
– Взрыв.
– Правда? – оживился Андрюша. – Терроризм – подследственность ФСБ. У тебя же есть знакомые и среди наших «старших братьев». Им звони. Порадуй в пятницу вечером.
– Здесь не терроризм. Здесь астрологическая инсталляция, элитный поселок с охраной при въезде и известный актер с неизвестной женщиной. Оба – славяне. Кстати, твой начальник неоднократно говорил мне, что ты от МВД отвечаешь за связи со мной лично.
– Мне он тоже это говорил. И не только он, – буркнул Андрюша. – Если бы мне еще за вредность доплачивали…
– У нас у всех вредная работа, – невозмутимо ответила я. – Однако ни ты, ни я, ни Пашка, ни Василий и никто другой из наших общих знакомых вроде свое дело бросать не собираются.
– Где в пятницу вечером находится твой Виталя? – поинтересовался Андрюша.
– На деловой встрече. А ты где?
– На романтической. В первый раз встречаюсь с девушкой.
Я услышала звук женского голоса, но не смогла разобрать слов.
– Ты поел?
– Да. Поесть успели.
– Уже разделся?
– Нет, но собирался.
– Девушке будет полезно сразу узнать про характер твоей работы и определиться, может она это выдержать или нет. Пусть посмотрит, как у тебя проходит вечер пятницы, то есть ночь с пятницы на субботу.
В свое время от Андрюши ушла жена, и пока ему личную жизнь снова устроить не удавалось.
– Едем! – донесся до меня полный энтузиазма уверенный женский голос.
– Взрывотехника вызови, – сказала я и вкратце описала суть дела – так, как ее сама понимала.
– Ты девицу знаешь?
– Взорванную? По остаткам головы опознать не могу. Пашка тоже.
– Журналистка, – встряла Фомичиха. – Только они сюда шастали.
«А ваш зять с ними встречался у калитки? Мужчина, зарабатывающий по триста тысяч за съемочный день, не мог снять гостиницу? Купить квартиру для встреч? Возить своих дам на выходные в Париж? Или хотя бы в Москву?»
