Три сестры и Васька - страница 21

– Ещё раз увижу – сраку надеру, – грозился он.

– Да все теперь эдак ходят. Не замечал что ли? – вступилась за дочь Анфиса Семёновна.

Пригляделся Иван: и вправду вовсе бесстыдной стала одёжа у молодяшек.

– Добалуешь, – остывая, предупреждал жену.

В этот раз Васька всех перещеголяла, устроив в вырезе лифчика что-то похожее на пышный георгин. Под лифчиком-то уже начало что-то округляться.

Валялись деревенские на песке, роя подземные ходы, насыпая первобытные хижины, сами зарывались в песок, бултыхались в воде около бережка, «пиво варили», будоража воду, брызгались, затеяв «морские сражения», и ревниво поглядывали, как изобретательно отдыхают горожане. Они там, картинно выгнувшись, стояли в тёмных очках, с бумажками на носах, чтоб «кнопочки» свои не опалить. Разноцветный мяч летает красиво, почти не опускаясь на землю. Зазывают парни своих городских подружек в круг. А деревенские такой лёгкий красивый мяч, наверное, не видали. Глазеют со стороны. Не все мячом увлечены. Вон один парень соорудил из песка целый дворец с башенками. Залюбуешься. Очкарик. Наверное, студент-строитель.

Однажды прогулочной походочкой подкатились к деревенским девчонкам городские парни. Один, видать, заводила, внук пенсионерки Куклиной Инны Феликсовны – волосы дыбком, в ухе серьга, в моднючих полосатых плавках, сказал, вскинув руку:

– Привет трудовому крестьянству. Познакомимся! Я – Эдик, это – Миша, – и обнял очкарика, строившего песочный дворец.

– А я Владимир, – отрекомендовался третий, долговолосый. Этот, видимо, артистом готовился стать или художником.

– А вас, девушка с русой косой до пояса, как зовут? – ткнул Эдик рукой в Татьяну. Она уже была десятиклассница, выглядела, как оформившаяся барышня, и стала кокетничать, как барышня.

– Нам с чужими разговаривать мама не велит, – ответила она и потупила взор.

– Какая строгая мама, – посочувствовал Эдик.

Жанка, оформившаяся в фигуристую брюнеточку, наперёд знала, что при знакомстве с ней обязательно уточнят: «Стюардесса по имени Жанна»?». Играя глазами, она обычно отвечала: пока не стюардесса, но на этом свете всё возможно. Эдик, конечно, без удивления удивился: стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна?

– Это как сказать. Пока самолёта нет. да и садиться у нас ему некуда, – охотно откликнулась Жанна, готовая продолжить весёлую пикировочку.

– Хотите погадаю, – обратился Эдик к девушкам. – Итак, она звалась Татьяной. Угадал? – и указал на Татьяну.

– Угадали, – разоруженно смутилась Татьяна.

– Это не вы Онегину письмо писали? – подбрасывал вопросцы Эдик.

– Конечно я, – откликнулась Татьяна.

– Но оно не дошло. Меня послали позвать вас лично. Пойдёмте, Танечка и Жанночка, в мячик поиграем, пока он в речку не упал и не утонул.

– Так ведь не утонет в речке мяч, – кокетливо заверяла Татьяна.

– Погоди, Эдуард. А вот девушка, у которой розочка. Мы не знаем, как её зовут, – остановил его Миша.

Васька привередничать не стала.

– Агафьёй меня кличут, – по-зачернушински распевно ответила она. И потупила взгляд для полной схожести со стеснительной деревенщиной.

Девчонки от смеха полезли в песок: «Ну даёт Васька!»

– Не из Таёжного тупика? – спросил, видимо, много знающий вихрастый Миша.

– Оттоль, – смиренно согласилась Васька, что-то смутно слышала о Таёжном тупике, где жила открытая Василием Песковым отшельница Агафья Лыкова.

– Так пойдёмте, Агафья, с нами, – предложил Миша.