Женщины уже тащили из дивана слежавшегося там джигита, причем особенно старалась племянница, а Тамара махала Петровичу рукой, приглашая помочь. Наконец Саид обрел свободу, и Петрович вошел в комнату.
– Эти собаки еще там? – спросил Саид, указывая в сторону балкона.
Петрович кивнул.
– Э… – заскрипел зубами джигит, но, взглянув на женщин, не развил свою мысль.
– Что же делать? – растерянно спросила племянница Тамару.
Тамара думала недолго.
– Я считаю, что всем нам не мешало бы закусить, – сказала она.
Петрович опять обрадовался, на это раз, ее находчивости.
– Я сбегаю, – вызвался он.
Джигит же похлопал себя по бокам, достал из-за пазухи пухлый бумажник и молча протянул его телемастеру.
– А ты говорил, что у тебя денег нет, – заметил Петрович.
– Это – не деньги – это так, попить-покушать. Когда деньги есть, их в кармане не носят.
Петрович задумчиво поглядел в ведро, в котором все еще проклеивался джигитский пистолет, махнул рукой и пошел в магазин.
Когда он вернулся с пластиковыми авоськами, полными снеди, женщины уже привели себя в порядок и накрыли на кухне стол, воспользовавшись хозяйской посудой. Тамара снова очень порадовала Петровича и пергидрольными кудряшками, и, главное тем, что на коленях у Саида сидела не она, а ее племянница, которую, как уже выяснил Саид, зовут Лена.
Петрович так хорошо запомнил этот чудесный ужин, что пересказал мне под «рояль» все тосты неудачливого Саида, но вот тот решающий момент, когда они с Тамарой оказались временными владельцами профессорского дивана, Петрович вспомнить не мог.
На рассвете Саид, деликатным кашлем вызвал Петровича на кухню и попросил его посмотреть с балкона, на месте ли собаки? Собаки были на месте – их ноги торчали изо всех дверей форда.
Тогда Саид ошарашил Петровича невероятным по своим масштабам предложением.
– Слушай, я тут, а они там? Так?
– Так, – согласился Петрович.
– Пока они там – мне смерть?
– Смерть.
– Откуда они знают, что я здесь?
– Машина твоя внизу. Ты такую машину не бросишь
– Конечно, не брошу. Отдам.
– Кому?
– Тебе.
– Как?
– Так. Бери, ты – хороший человек. Ты – смелый человек. Ты уедешь, а собаки – за тобой. Пока разберутся – я уйду. Тебя убивать не будут, им тебя не заказывали.
– А как я ее тебе верну? – спросил честный Петрович.
– Совсем бери. Подарок! Саид подарков назад не берет – обижается и убивает. Сразу.
Саид протянул Петровичу ключи. И тогда, понимая, что это ключи от его неизбежной новой жизни, Петрович впервые произнес ставшую потом привычной фразу:
– Мне надо посоветоваться с женой!
Не успел он ее закончить, как в кухню вошла Тамара и сказала довольно недвусмысленно:
– Я согласна!
Петрович взвыл и исполнил такой огненный танец, которому позавидовали бы все специалисты по творчеству африканских народов.
Надо сказать, что Петрович сначала все-таки хотел позвонить куда следует и сдать всех «собак» из форда, но потом рассудил, что вместе с ними заберут и Саида, и саидов кадиллак, который тогда ему ни за что не достанется. А чтобы заработать на такую машину ему бы пришлось горбатиться до пенсии. Причем, по меньшей мере, дважды, а жизнь у Петровича, как и у всех людей на земле, только одна. И он решился, тем более, что та, которую он встретил, уже была согласна, правда, еще не очень понятно, на что.
Если бы мне пришлось снимать фильм про все это, я бы обязательно показал погоню темно-синего форда за серебристым кадиллаком, но на самом деле, все было совсем по-другому.
