– Знали бы вы сколько боли испытала и видела я на этой работе. Я не всегда была такой спокойной ко всему этому. Долгое время не могла привыкнуть к тому как люди теряют близких. И все время уносила весь этот негатив с собой домой. Но со временем ко всему привыкаешь и начинаешь жить дальше. Остаются только воспоминания. Поверьте, в нашей работе спокойствие и рассудительность необходимы. Только это может быть гарантией профессиональной работы. Я оставлю пирожки около вас, на случай если поймете, что нужно питаться, хотите вы этого или нет.
Сказав, она оставила бумажный сверток на скамейке.
Ясин смотрел на этот бумажный сверток. В душе он начал соглашаться с ней. Действительно, что бы было, если бы врачи не могли сохранять спокойствие. Он смотрел на этот сверток с пирожками и его мысли медленно привели к воспоминаниям прошлого.
Это был первый день, когда она только переехала жить к нему. Он возвращался с работы, а она ждала его дома. Зайдя в блок своего дома, он почувствовал жуткий запах горелого. Когда он открыл дверь своей квартиры, столб дыма ударила ему прямо в лицо.
– Дарья, Дарья, где ты?
Зовя ее, он начал переходить из комнаты в комнату. Зайдя в гостевую он увидел ее сидящей на диване. Подобрав ноги под себя, Дарья, скривив губы, плачущим голосом сказала.
– Да тут я, тут.
– А что случилось? С тобой все в порядке?
– Нет. Я хотела приготовить тебе гутабы, но у меня все сгорело.
– А пахнет очень даже вкусно. Я обязательно поем, давай накрывай.
– Ты издеваешься. Это невозможно есть.
– Ну-ка давай накрывай. Интересно, что за горелые гутабы могут так вкусно пахнуть.
– Нет. Я дам все собакам.
– Да, но, если все так плохо, лучше сперва я попробую. Собак жалко, – улыбнувшись сказал Ясин.
– Они ужасны, но, если ты так хочешь посмеяться надо мной, я накрою.
Обед уже был накрыт на журнальном столике. Дарья принесла кефир и сумаг. Все выглядело довольно эстетично до тех пор, пока она не принесла в большой тарелке черные сгоревшие гутабы. Поставив тарелку перед ним, села напротив.
– Я это есть не буду.
– Тем лучше, мне больше достанется.
– Зеленые гутабы кушают с кефиром, а мясные посыпают сумагом, – оповестила Дарья.
– Похоже, у меня проблемы со зрением, я не могу отличить зеленые от мясных, похоже они все черные, – улыбаясь, ответил Ясин.
– Видишь, ты издеваешься.
– Нет, что ты. Сказав, он взял гутаб, окунул его в кефир, а затем, посыпав сумагом, с заумным видом сказал:
– Кефир сумагом не испортишь, к тому же что гадать, выглядят все одинаково.
Далее он неторопливо поднес гутаб к губам, пару секунд подождав, откусил кусок. Вкус был невыносимо жутким, но он старался не показывать этого.
– Бесподобно. Шедевр восточной кухни, более вкусных гутабов я не ел никогда.
Дарья начала хохотать.
– Тогда тебе придется съесть все, – смеясь, заявила Дарья.
Но как бы он ни старался, больше одного гутаба не смог съесть. Они долго смеялись.
– Как бы сейчас я поел гутабы, те самые, которые вызывали твой смех, – пробормотал Ясин, продолжая смотреть на часы.
Открылась дверь, и вышел доктор Махмудов. Ясин смотрел как врач направляется к нему. Он не знал, чего ждать. Возможно, что-то случилось, и врач идет оповестить его об этом. А может Дарьи уже нет в живых? Мысли об этом сопровождались болью, отдающей почему-то в ногах.
Врач подошел к нему, в руках у него был маленький пакет.
– Доктор, если вы принесли мне плохую весть, то ничего не говорите вслух, я не готов, просто уйдите.
