– Can I help you?
Он машинально переспросил: «Scusi?», но тут же перешёл на русский:
– Извини, что ты сейчас сказал?
Какой интересный у него оказался акцент! И это знакомое мне слово «scusi» сразу подсказало, какой именно.
– Могу я вам помочь?
– Да, если тебе нетрудно. Недавно сменил модель, да всё никак не могу с ней справиться.
Я взял его телефон: простая мобила, надёжная и примитивная до невозможности, с такой даже «даун» не растеряется! Меню было на итальянском, что лишь подтвердило мою догадку.
– Сначала надо установить дату и время: ваши часы показывают погоду! Но ничего страшного!
Я исправил всё, что было нужно, и проверил его работоспособность, сделав контрольный звонок на свой сотовый.
– Prego! – протянул я ему его игрушку.
– Grazie! – машинально ответил он, и тут же осёкся. – Ты говоришь по-итальянски?
– Пять слов: «спасибо», «ещё вина!», и самое главное: «Девочка, я хочу тебя трахнуть!»
– Вполне достаточно, чтобы покорить всю Италию! – рассмеялся он, но вдруг засуетился, и передумал звонить. – Извини, я с этими перелётами совсем потерял чувство времени. Надо срочно отоспаться! Ciao!
Что-то знакомое я углядел в этом парне, но всё никак не мог понять, что именно.
* * *
Дженни сладко спала на животе, а её волосы падали с подушки.
Я осторожно приподнял простынку, в очередной раз залюбовавшись её телом.
Мне хотелось поцеловать и эту чистую спинку, и эту пухлую попку, но я решил не будить свою красавицу: у нас впереди целых трое суток!
Спать совершенно не хотелось, и я прилёг в другой комнате, открыв «pocket-book», купленный неделю назад в каком-то супермаркете.
Книги я предпочитаю читать в бумажном виде: мне нравится перелистывать страницы и слышать их шуршание, а не перекручивать «мышкой».
Когда-то институтский преподаватель по математической логике рекомендовал для развития воображения читать детективы, и я старался следовать его совету.
Страница 47 этой книги поведала:
«В кровати лежала мёртвая миссис Лестрейд, и инспектор Грей вызвал скорую помощь. Четыре дня она промучилась в больнице, и наконец, испустила там дух, но так и не промолвила ни единого слова, что могло бы помочь раскрыть загадку смертельного самоубийства старого лорда Йохансона».
Я тут же перевернул двадцать страниц.
Там этот инспектор допрашивал подозреваемого с использованием современных средств дознания: «ярко-красный квадрат синусоиды на экране чётко говорил: этот мерзкий, ничтожный Эркюль Мехти-заде опять врёт!»
Можно было бы на этом и закончить, но я перевернул ещё десять страниц.
Там главный герой уже мучился сомнениями в справедливости предъявленных им этому гаду обвинений.
Он закурил сигару «Суэцкий канал», смело стряхнул пепел на недавно купленный нигерийский ковёр из верблюжьей шерсти, и, залюбовавшись лучами утреннего заката, очередной раз погрузился в раздумья.
Я со злостью кинул этот «шедевр» в стенку, достав роман Ариэля.
На его первой странице было тщательно выведено:
«Всем, кого я любил, и всем, кто меня любит, посвящаю этот роман!»
Я с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, но первое впечатление бывает обманчивым, и я решил прочесть этот «опус».
Начинался он так:
«Родился я в такой-то деревеньке, такого-то числа. Отец мой работал плотником, а мать дояркой. Дед и бабка были из этой же деревни. Здесь же жили и мой прадед и прабабка».
«Сейчас он дойдёт до викингов и охотников на мамонтов», – подумал я, но обошлось.
