– Помнишь наш первый день, нашу первую прогулку?
Перси отвлекся от своих размышлений и предался счастливым воспоминаниям.
– Да, отлично помню. Мы гуляли здесь по двору, а потом сидели вон там на упавшем дереве.
Они присели на пенек.
– Здесь мы сидели обнявшись и говорили разные милые глупости…
– Отчего же глупости? Я и сейчас люблю тебя так же.
– И я, – вздохнул Перси.
Он держал жену за руку и старался отогнать неприятное ощущение дежавю. Так же он стоял тогда с друзьями, полный надежд, веры в свое освобождение, безмятежно смеялся и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, и совсем скоро все переменилось. «Нет, так я сойду с ума, я никогда не дам себе возможности радоваться, нужно перестать ждать плохого».
Перси и Нинисель возвращались в пещеру. У входа Перси остановился: почему-то в коридоре, ведущем в их спальню, было совсем темно. Не горела ни одна лампочка. Хотя они возвращались позже обычного, ночью в коридорах никогда не выключали свет совсем.
«Странно, отчего нет света?» – пробормотал Перси. Нинисель доверчиво взяла его под руку.
– Идем, видишь, там вдалеке свет? Это наша комната. Уходя, мы чуть приоткрыли дверь. Давай смелее, я буду держаться за тебя.
Перси неуверенно пошел на свет. В конце концов, он ведь идеально знает этот коридор. Неприятное предчувствие не исчезало, но Перси уверенно шел вперед. Их комната была уже совсем близко, когда внезапно нога зацепилась за что-то, и он потерял равновесие. Боль от удара, дикий безотчетный страх, крик совсем рядом – испуганный, особенно громкий в мертвой тишине коридора крик Нинисель.
Очнулся Перси в своей комнате. Над ним склонилось заботливое лицо Мейтнерия.
– Как Вы себя чувствуете? – он положил Перси на лоб влажную повязку. – Лежите спокойно и не волнуйтесь.
– Я упал?
– Над полом натянули тоненькую веревочку и приклеили к стене. Неудивительно, что Вы упали – ведь в коридоре вывернули все лампочки.
– А Нинисель? Где она?
– С ней все в порядке, она пока без сознания, но скоро очнется.
Что-то в голосе врача, однако, насторожило Перси.
– Что с Нинисель? Скажите мне правду!
– Ваша жена скоро поправится, но ребенок…
– Она потеряла ребенка?
Перси покраснел от бессильной ярости и сжал кулаки.
– Я убью Гольмия!
– Тише, не бросайтесь чудовищными обвинениями. Откуда Вы знаете, кто это сделал и зачем? Вам лучше просто отдохнуть и побыть с друзьями.
– Я знаю, – прошептал Перси. – Знаю, что говорю.
– Вам придется провести в постели несколько дней, – невозмутимо продолжал врач, будто не расслышав последних слов Перси, – я передам вождю, что Вы нездоровы, а причину объясните ему сами, когда поправитесь.
Едва за Мейтнерием закрылась дверь, Перси вскочил на ноги, но резкая слабость заставила его снова лечь. Друзья привели к его постели молодого рабочего из инженерного корпуса, Перси сразу узнал его.
– Дармштадтий?
– Вы правы, сэр.
– Он услышал ваши крики, позвал врача и помог отнести вас в комнату, – пояснил Лютеций.
Дармштадтий добродушно и немного застенчиво улыбался.
– Рад был помочь. Вы всегда нравились мне, Вы прекрасный начальник.
Когда Дармштадтий наконец вышел, Перси с неудовольствием сказал, откинувшись на подушку:
– Надеюсь, вы не собираетесь снова заводить разговор о Монтесуме, политике и прочем. Я устал от всего этого.
– Именно об этом мы сейчас и будем говорить. Перси, ты ведь сам понимаешь, как важно сейчас собирать преданных людей! Разве ты еще не убедился, что Гольмий на все готов, чтобы тебя уничтожить?
