Гость нахмурился:
– Кот так грозно смотрит, что кажется, собирается вызвать меня на бой. Но лучше ему этого не делать. Я всегда отвечаю ударом на удар. Не хотелось бы огорчать вас, прекрасная госпожа, но думаю ясно, кто в нашей схватке станет победителем.
Самурай с намёком положил руку на оружие, которое лежало рядом с ним. Отикунэ немного царапнули его слова, но потом вспомнила, как Акоги рассказывала про кота-задиру, что жил у соседей. Он кидался кусать и царапать всех чужих, приходящих в дом, пока один из самураев в гневе не зарубил вредное животное, которое умудрилось до крови расцарапать ему щёку. Может, и её гость уже сталкивался с таким вредным котом и теперь честно предупреждает, что подобного терпеть не станет.
Кацу, словно поняв угрозу, замолчал, сверкнул глазами и исчез за ширмой, мотнув напоследок хвостом.
– Простите,мне так неловко, но не могли бы вы назвать себя? – спросила Отикунэ, которой желание отвлечь гостя от кота придало смелости. – В своих посланиях вы ни разу не упоминали, к какому благородному роду принадлежите.
– Вашего ничтожного слугу зовут Акиори из клана Иошидзу.
Акиори принялся рассказывать о своих родовых землях, о благородных предках и покровителях рода так красиво, что Отикунэ заслушалась и почти успокоилась.
– Я говорил так долго, что во рту пересохло. Не позволите ли мне чем-то смочить губы?
– Ах! – едва не заплакала от стыда девушка. – У меня нет ничего, кроме воды.
– Если вы изволите испить со мной из одной чаши, то вода мне покажется слаще мёда, пьянее вина.
Смущённая Отикунэ, потупив глаза, налила воды и протянула чашу гостю. Тот сделал из неё глоток и вернул сосуд.
Только Отикунэ собралась отпить из чаши, как кто-то укусил её за пятку. От неожиданности она вскрикнула и выронила чашку, разлив воду. Оглянувшись, увидела, как чёрный кот убегает в дальний угол.
Собираясь принести извинения, она вновь повернулась к Акиори и похолодела от ужаса. Вместо прекрасного лица молодого человека на неё чёрными провалами глазниц смотрел череп.
“Это призрак!” – в тоске и страхе поняла Отикунэ.
Она окаменела от ужаса, не в силах говорить и даже дышать. По её лицу тёк холодный пот вперемешку со слезами.
– Отчего вы так бесчувственны к моей любви? Пусть я человек ничтожный, но всё же, мне кажется, я не дал вам повода впадать в такое отчаяние. Клянусь вам, что никогда не оставлю вас…
Он говорил ещё какие-то ласковые слова, но Отикунэ неспособна была ни понимать, ни слушать. Обещание не оставлять её, которое ещё вчера сделало бы девушку счастливой, сейчас звучало страшной угрозой.
Гость обнял её за талию и мягко потянул в сторону постели за ширмой.
– Подождите! Подождите! – в панике вскричала Отикунэ. – Мне кажется, сюда кто-то идёт.
Призрак замер и прислушался:
– Действительно, я слышу шаги. Что же, подожду.
Он скрылся за ширмой, а Отикунэ повернулась в сторону входа в комнату. Никогда она так не радовалась мачехе, как в этот вечер.
– Отвори! – грозно скомандовала та из-за двери. – Отчего так долго не открываешь?!
Отикунэ поспешила открыть. Госпожа Тошико ворвалась в комнату как вихрь и подозрительно принялась осматриваться, но Акиори за ширмой не было видно, как и спрятавшегося кота. К счастью, похоже, мачеха торопилась и совать нос во все углы, как часто она поступала раньше, сегодня ей было некогда.
– Ты знаешь, что завтра мы отправляемся в паломничество, а у старшего зятя нет нового достойного праздника наряда. Я раскроила ему новые хакама и ты должна до утра сшить их.
