Триада - страница 32

Старик Пивси, держа Каселя на руках, пробирался через толпу, чтоб занять место на Баник, на тех самых коробках, из которых соорудили возвышения.

– Смотри, скорее! – сказал Пивси Каселю, показывая на площадь. – Сейчас выпускать будут. У нас тоже есть! – и счастливо улыбнулся, показывая шевелящийся кулёк.

На помосте прыгал заводила, которому никак само небо силы давало, прихлёбывал из фляги украдкой, а потом бил в ладоши, чтоб возвратить горожан в ритм музыки.

Колокол загудел. Будет бить полночь.

– Пришло время! – завопил заводила в железную трубку. – Где же ваши сияющие сердца?

Горожане закричали вдруг, боясь, что не успеют ко времени, и стали доставать свои кульки: кто из карманов, кто из-за пазухи, кто с пола поднять хотел – а вот и нет уже, прозевал! Все бросились за своими кульками.

– Ну, поднимите же их! – кричал заводила. – Покажите мне!

Горожане разом сдёрнули кто мешки, кто бумажки, кто тряпки, и в их руках оказались тысячи мохнатых светлячков, больших, размером с целый апельсин. Они дёргали лапками и крыльями в руках латосов, жужжали гулко, низко, и светились ровным синим светом. Вот чья-то хватка ослабла, и первая звёздочка полетела в небо.

– Для чего же мы здесь собрались? Не для того ли, чтоб соединить в Светодень наши сияющие сердца? – кричал заводила.

– Да! – кричали горожане.

– И пусть все беды обойдут нас! Пусть всё плохое идёт мимо наших домов!

– Да!

– Да здравствует Светодень! – закричал заводила и подбросил своего светлячка в небо.

Латосы не заставили себя ждать. Они подкинули в небо светлячков и те, расправив крылья, зажужжали, полетели, счастливо сверкая синим светом. Тысячи их поднялись в небо, будто звёзды, что были заперты и наконец-то вышли на свои законные места на небосклоне.

– Так сияют наши с вами сердца! – вскричал заводила и ткнул пальцем в небо. – Разве есть нечто более прекрасное в этом мире? И если сегодня нам так весело, дорогие гаавунцы, то нет более верного знака, что и небеса, и земля благоволят нам! Так поднимем же за это! – и вскинул бокал, расплескав половину.

Купол синего света держался над площадью. Светлячки не успели ещё разлететься в стороны, и гул их крыльев перемешивался с радостными криками латосов. Все вскинули бокалы.

– За Эллатос! – завершил заводила и выпил.

И все выпили вместе с ним. Заплясали музыканты, заиграла музыка, но вдруг всё прекратилось.

Умолкли трубы и барабаны, умолкли дудки, умолкло и жужжание роя тысяч светлячков, и синий купол разом потух, погрузив площадь во тьму. Музыканты, вскинув головы, побросали инструменты и тут же бросились в толпу. Сквозь тишину родился тихий свист. Что-то летело вниз, разрезая воздух над площадью. Латосы не успели и с мест своих двинуться, как небо покрылось серыми приближающимися пятнами, и оттуда посыпались бездыханные тушки только что разлетевшихся светлячков.

Вопли охватили площадь, а те, кто сидел подальше, никак не могли взять в толк, что произошло, и, спрыгивая со своих мест, бросались в толпу. Падальный дождь никого не оставил без подарка. Кому-то дохлое насекомое приземлялось прямо в стаканы с вином, кого-то било по голове, другим светлячки падали прямо в руки, источая запах мертвечины.

Толпа обезумела. Нещадно хороня под ногами тех, кто ещё не успел очнуться от испуга, латосы бросились на Баник через хруст и сдавленные стоны, не разбирая дороги.

И тут с оглушительным треском лопнули все до единого голубые фонари на каштанах, осыпая разбитым стеклом нахлынувший народ и сидящих на возвышениях горожан, из-под которых убегающие выталкивали коробки, чтоб расчистить себе путь. Осколки летали повсюду, движимые внезапно налетевшим ураганом. Одно мгновение – и Баник погрузилась во тьму, пронзаемую криками человеческого водоворота.