Силла вспомнила, что уже заходила сюда – посмотрела, поморщилась и решила отложить чердак «на потом».
Теперь все изменилось.
Разобрать хлам, думала она, торопливо делая пометки в блокноте. Выбросить мусор. Все вымыть. Отремонтировать перила и ступени лестницы. Расширить проемы для окон. Сделать вход снаружи – а это значит, что нужна внешняя лестница и, возможно, двери в стиле атриума. Очистить и заново выкрасить стропила. Проводка, отопление. И трубы тоже, потому что здесь достаточно места для сидячей ванны. Может быть, сделать окна, выходящие на крышу?
Черт возьми. Она увеличила бюджет на целую «тонну».
Но разве это не здорово?
Усевшись по-турецки на пыльном полу, она целый час с удовольствием перебирала разнообразные возможности и идеи.
Интересно, какие из сложенных на чердаке вещей принадлежали ее прадеду? Неужели он сам или его дочь или сын пользовались этим старым белым тазиком и кувшином для умывания? Или качали плачущего младенца в этой потрескавшейся колыбели?
Кто читал эти книги, слушал эту музыку и складывал коробки, в одной из которых она нашла спутанную елочную гирлянду, старомодную, с пузатыми разноцветными лампочками.
Выбросить, подарить или сохранить, размышляла она. Нужно рассортировать вещи. В других коробках обнаружились еще елочные украшения и обрезки ткани, которые, наверное, кто-то хранил в надежде что-нибудь из них сшить. Она нашла три старых тостера с испорченными шнурами – вероятно, это постарались мыши, – разбитые фарфоровые светильники, треснутые чайные чашки. Чего только не хранят люди.
Обнаружив четыре мышеловки, к счастью, пустые, Силла поняла, что здесь есть мыши. Движимая любопытством – все равно она уже порядком испачкалась, – она присела на корточки и вытащила из ниши несколько книг. Некоторые еще можно спасти, подумала она.
Интересно, кто читал Зейна Грея? Кто наслаждался текстами Фрэнка Йерби и Мэри Стюарт? Силла сложила книги в стопку и стала вытаскивать другие. Стейнбек и Эдгар Райс Берроуз, Дэшил Хэммет и Лаура Инголлс Уайлдер.
Она потянула экземпляр «Великого Гэтсби» и почувствовала, как ее пальцы проваливаются сквозь обложку. Опасаясь, что страницы просто сгнили, она осторожно вытащила и раскрыла книгу. Внутри в обрамлении неровных краев вырезанных страниц лежала стопка писем, перевязанная выцветшей красной ленточкой.
– Труди Гамильтон, – прочла Силла. – Вот те на!
Она села на пол, положив раскрытую книгу на колени и прижав кончики пальцев к губам. Письма к ее бабушке, отправленные на имя, которым она не пользовалась с самого детства.
Адрес отправителя был указан на верхнем конверте – абонентский ящик на почте в Малибу. А почтовый штемпель…
Силла осторожно подняла стопку конвертов и повернула ее к свету.
«Фронт-Роял, Виргиния, январь, 1972». За полтора года до ее смерти, подумала Силла.
Любовные письма. А что еще это может быть – перевязанные ленточкой и спрятанные в тайник? Секрет женщины, постоянно находившейся под микроскопом славы и спрятавшей их, прежде чем трагически уйти из жизни в расцвете лет, подобно Гэтсби.
Я становлюсь чересчур романтичной, сказала себе Силла. Может, это просто болтовня старой подруги или дальней родственницы.
Но в душе она не сомневалась – это были любовные письма. Положив их на место, Силла закрыла книгу и отнесла ее вниз.
Сначала она приняла душ, не осмеливаясь взять в руки найденное сокровище, пока не смоет с себя грязь чердака.
