От такого «с места в карьер» Самбуров аж поперхнулся.
– Вот! Нечего в кресле крутиться в кабинете начальства, – поругал его полковник. – Серьезнее надо быть. Ответственнее. И о будущем… подумать.
Чего нельзя было отнять у полковника Вольцева, это легкости проведения самых серьезных, личных и щепетильных бесед. Кратко, конкретно, по существу, но тактично. Без сомнений, сложностей с подбором слов, чувства вины и ложной стеснительности.
– Вы мне еще родить предложите, чтобы было кому стакан с водой на смертном одре подать, – фыркнул Самбуров, прокашлявшись.
– Вот тут ты себе не льсти. Родить у тебя не получится. Физиология не та, – ни грамма не смутился Дмитрий Юрьевич. – Это еще ни одному мужику не удалось. Да и стакан воды, может, и не понадобится. А вот женщина рядом нужна. Это самое главное, что в жизни мужчины есть и в первую очередь должно быть – достойная женщина рядом. – Полковник многозначительно помолчал и добавил: – И тебе, балбесу, повезло!
Вольцев встал и подошел к креслу, в котором сидел Самбуров, уже утратив вальяжность позы в связи с разговором, который затеял начальник.
– Очень повезло! Потому что, несмотря на то что ты безответственный первосортный кобель, это я, заметь, как комплимент тебе говорю, ты встретил такую достойную, главную в своей жизни женщину. Она не сбежала от тебя со скоростью ветра, несмотря на то что умная, прозорливая и точно знает, с кем связалась.
«Доминирует», – подумал Самбуров, поднимая взгляд на возвышающегося над ним полковника Вольцева. И слова эти прозвучали в его голове голосом Киры Вергасовой.
Вот ведьма! Всех подсадила на психологию. Иногда Григорию казалось, что он скоро найдет в себе черты маниакального психопата и самоликвидируется в тюремную психушку, как ответственный и профессиональный мент.
Чтобы доминировать над Самбуровым, даже сидящим в кресле, просто стоять над ним было маловато, но Вольцев брал и авторитетом.
– Так я не против! Я женюсь! – неожиданно для себя признался Григорий.
В кабинете установилась тишина. Ни тот ни другой явно не ожидали такого поворота в разговоре. Первым пришел в себя полковник Вольцев. Сказывались опыт и должность. Он просиял:
– И когда мы приглашение на свадьбу получим?
– Не хочет она. – На лице Григория отразились грусть, обида, непонимание и страх.
Полковник нахмурился. Жалеть здорового мужика в косухе получалось плохо, но у подчиненного сделался такой потерянный вид, что у Дмитрия Юрьевича почти получилось.
– «Нет», что ли, сказала? Отказала? – в голосе полковника звучало сочувствие, на лице отразилась решимость не спускать это дело без атаки.
– Я не спрашивал, – признался Самбуров.
– Понятно, – вздохнул начальник. Он еще немного потоптался возле Григория и вернулся к себе за стол. – Знаешь, Гриша, почему сейчас почти все браки несчастные? Я даже не про разводы. Я про то, что живут люди вроде вместе, а друг другу совсем посторонние. Потому что головы в телевизоре или в телефоне. А что в голове, в душе и в сердце у того, с кем живут, не знают.
– Ага, вовлеченности в жизнь друг друга нет, – согласился Самбуров. И, отведя взгляд от хмурого взора начальника, поделился: – Между настоящей женщиной и настоящим мужчиной почти никогда ничего не получается.
– Это еще почему? – Вольцев удивился искренне, по-детски, как будто Григорий его жизненные устои подрывал.
– Потому что настоящая женщина никогда с первого раза не соглашается, а настоящий мужчина два раза не предлагает, – изрек Григорий истину.
