– Быть может, блондинка, – шепнул доктор Петерсен.
Но Фрэнк Браун покачал головою: «Нет, нет-совсем не то, что нам нужно. Это только мясо. Тогда уж лучше остаться вам с обезьянами».
Он обратил внимание на одну маленькую женщину, сидевшую сзади, поодаль. Она была смуглая с черными волосами; глаза её горели огоньком сладострастия. Он встал и знаком позвал её в коридор. Она покинула своего собеседника и подошла к нему.
– Послушай-ка… – начал он.
Но она поспешно ответила: «На сегодня у меня уже есть кавалер. Завтра, если хочешь».
– Брось его, – настаивал он, – пойдем, возьмём кабинет.
Это было очень заманчиво.
– Завтра, – нельзя ли, миленький, завтра? – спросила она. – Право, я сегодня не могу, это старый клиент, он платит двадцать марок.
Фрэнк Браун взял её за руку: «Я заплачу больше, гораздо больше, – понимаешь? Ты можешь сделать карьеру? Это не для меня – а для старика, вот видишь, там. И дело совсем особенное».
Она замолчала и посмотрела на тайного советника.
– Вот этот? – спросила она разочарованно. – Чего же он хочет?
– Люси, – закричал её спутник.
– Иду, иду, – ответила она. – Ну, так ещё раз – сегодня я не могу. А завтра поговорим, если хочешь. Приходи сюда в это время.
– Глупая женщина, – пробормотал он.
– Не сердись. Он убьет меня, если я с ним не пойду. Он всегда такой, когда напивается. Приходи завтра, слышишь? И брось старика, приходи один. Тебе не нужно даже платить, если не можешь.
Она оставила его и подбежала к своему столику. Фрэнк Браун видел, как черный господин начал её упрекать. О да, она должна остаться верной ему-по крайней мере, на эту ночь.
Он медленно пошел по зале, разглядывая женщин. Но не нашёл ни одной, которая показалась бы ему более или менее подходящей. Повсюду были ещё видны следы буржуазной порядочности, какое-то воспоминание о принадлежности к обществу. Нет, нет, тут не было ни одной, которая освободилась бы от всего, которая дерзко, самоуверенно идёт своею дорогою: «Смотрите на меня – я проститутка». Он затруднялся даже определить точно, чего, в сущности, искал. Он только чувствовал. Она должна быть такой, думал он, должна принадлежать сюда и никуда больше. Не как все эти, которых привлекла какая-нибудь слепая случайность. С тем же успехом они могли бы стать порядочными женщинами, работницами, горничными, манекенщицами или даже телефонистками, если бы только ветер жизни подул в другую сторону. Все они были проститутками только потому, что их делала проститутками грубая животность мужчин.
Нет, нет, – та, которую он искал, должна быть проституткой потому, что не может быть никем другим. Потому что кровь её так устроена, потому что каждый кусочек тела её жаждет постоянно новых объятий, потому что в объятиях одного её душа уже жаждет поцелуев другого. Она должна быть проституткой так же, как он… Он задумался: кто же он, в сущности?
Утомленно и нехотя он подумал: «Ну, так же, как я, – фантазером».
Он повернулся к столу.
– Пойдем, дядюшка, здесь нет ничего!
Тайный советник запротестовал было, но племянник настаивал на своем.
– Пойдем, дядюшка, – повторил он, – я обещал найти, что тебе нужно, и найду.
Они встали, расплатились и пошли по улице по направлению к северу.
– Куда? – спросил доктор Петерсен. Фрэнк Браун не ответил, он шагал вперёд и рассматривал большие вывески кафе. Наконец остановился.
– Здесь, – сказал он.
В грязном кафе не было даже претензии на внешний лоск. Правда, стояли посредине маленькие белые мраморные столики, красные плюшевые диваны. Здесь тоже горели повсюду электрические лампы и тоже шныряли неряшливые кельнеры в засаленных фраках. Но все выглядело так, будто и не хочется быть иным, чем кажется.
