Оглянувшись на Викторию, чтобы узнать, какое на нее произвел впечатление преподаватель, я немного опешила. Девушка была ни жива, ни мертва: рот ее был приоткрыт, глаза стали настолько большими, что практически не помещались на лице, а все краски жизни покинули бедняжку, даже пресловутые румяна нечего не могли с этим поделать.
– Вики, что с тобой? Тебе плохо? – шепотом спросила я. Но девушка не реагировала, она приняла статичную позу, скромно сложила руки на коленях и опустила глаза в пол. Мне показалось, что ей стало неуютно и некомфортно находиться в одном помещении с этим мужчиной.
Возле учительского места мужчина прокашлялся, обращая на себя мое внимание. Посмотрев на него, я поняла, что мужчина не сводит с меня любопытствующего, небрежного взгляда.
– Простите, здесь девушке плохо… разрешите, я провожу ее к доктору?
Мужчина не спешил отвечать, продолжая буравить меня холодным оценивающим взглядом. Потом он медленно перевел его на Викторию, и его рот превратился в тугую напряженную линию. Это меня немного сконфузило. Сглотнув, я снова проговорила:
– Моей подруге стало нехорошо. Разрешите ее проводить в медицинский кабинет?
– Нет, – отрывисто и грубо проговорил мужчина, продолжая с интересом наблюдать за моей реакцией. При этом его плотно сжатые губы выдавали неприкрытое раздражение. Как будто он смотрел на маленьких назойливых мух и думал, как их прикончить одним ударом.
– Что? – его ответ меня обескуражил.
– Ты плохо слышишь? – издевательски переспросил мужчина.
– Нет, но я не понимаю. – Я непроизвольно начала злиться. – Моя подруга вот-вот упадет в обморок, а вы тут строите из себя неизвестно кого!
– Подруга? – удивленно переспросил он с каким-то подозрительным сомнением. – А не скажешь ли мне…
– Мирослава, – подсказала я.
– …Мирослава, что, по-твоему, у нее болит?
– Мне-то откуда знать? Я ведь не доктор.
– Ну, раз ты сама сказала, что не доктор, с чего ты тогда взяла, что твоей подруге плохо? По моему мнению, она выглядит очень даже хорошо, – и он бесстыдно уставился на грудь Виктории.
Это стало последней каплей в чаше моего терпения. «Да кем он себя возомнил?! Стоит и издевается над больным человеком!»
Вложив в свой голос побольше язвительности, я спросила:
– Вас что, упрашивать нужно?
– Было бы неплохо, – хищно ухмыльнулся он.
Я всегда выступала против насилия, но в данную секунду мне захотелось ударить его. Моя кровь закипела. Не собираясь больше участвовать в бессмысленном препирательстве, я быстро сложила учебники Виктории в сумку и потихоньку потянула ее за руку. Мне было плевать, если после этого меня вызовут к директору. Я, думаю, смогу объяснить ситуацию. Благо наш директор – адекватный человек.
Но мои попытки поднять Викторию не увенчались успехом: она даже не удосужилась шевельнуться, сидела как истукан. Мужчина, наблюдавший за моими действиями, небрежно облокотился на парту и явно наслаждался происходящим.
– Виктория, может, вызвать скорую помощь? Тебе совсем плохо. – Мое беспокойство за подругу усилилось. Но она и дальше продолжала хранить молчание.
После нескольких моих безуспешных попыток сдвинуть ее с места, мужчина вновь заговорил:
– Виктория, ты можешь покинуть помещение и навестить доктора, если тебе действительно нехорошо. – Последнее он подчеркнул интонацией и, немного подумав, добавил: – И можешь потом вообще не возвращаться на занятия, отправляйся домой.
