Триморье - страница 2

Вечером девочка легла спать и положила практически увядшую Кувшинку на подоконник. Как только солнце полностью скрылось, на небо взошла луна, а на землю опустился Лунный Свет. Он увидел увядающую Кувшинку и сразу же заключил её в свои объятья. Он качал её на руках и нежно гладил тонкие лепестки. А Кувшинка была счастлива, потому что знала, что всю её короткую оставшуюся жизнь Лунный Свет будет с ней и больше ей не нужно будет провожать его на небо.

Не дождавшись утра, Кувшинка завяла. Лунный Свет очень грустил, ему было больно, одиноко и тоскливо, он злился и рвал ночные тучи на мелкие клочки. Но на следующую ночь танцевал уже с другой кувшинкой.

Принцесса задумчиво смотрела на лёгкую рябь на поверхности озера.

– Как это грустно! – воскликнула она.

– Да, очень. Мы как раз говорили о том, какая же наивная была Кувшинка, – участливо сказала Сирин.

– Наивная? – удивилась Принцесса. Потому что она назвала бы Кувшинку милой, добродушной, влюблённой, но никак не наивной. Это качество даже как-то не приходило Принцессе в голову.

– Конечно, наивной, – спокойно и уверенно сказала Сирин. – Ведь она изо дня в день продолжала надеяться, что Лунный Свет останется с ней, несмотря на то, что он ни разу не остался.

– Но ведь она его любила! – воскликнула Принцесса. Ей было очень странно, что Сирин не понимает таких простых вещей. Что любовь – это самое главное в жизни, и что именно ради любви стоит жить, и именно за любовь можно умереть.

Сирин печально и мудро улыбнулась. Казалось, что она видит, о чём думает Принцесса, но и знает что-то такое, что Принцессе неизвестно.

– Ты права, что она любила. И при этом в своей любви она была слепа. Она полюбила того, кому была безразлична.

– Почему? Вы же сами сказали, что он очень грустил и до самого утра качал её на руках!

– Но на следующую ночь (уже на следующую ночь!) он танцевал с другой кувшинкой. Вспомни об этом.

И тут Принцесса увидела и другую сторону этой истории. Сирин права, Кувшинка была ещё и наивной. И именно наивность толкнула её к такой нелепой и безрадостной смерти. Да ещё и Карасик погиб вместе с ней! Наверное, наивность – очень вредное качество, может быть, даже вреднее злости. Наивность – это что-то вроде глупости, а вот глупость Принцесса очень не любила. Но раз она сама сразу не поняла это, а сейчас, после объяснения Сирин, всё казалось таким простым и ясным, значит, она и сама наивна…

И тут Принцесса немного испугалась. А вдруг и её впереди ожидает что-то такое грустное и тоскливое вместо того счастья, о котором она всегда мечтала.

Принцесса была очень храброй и решила обязательно научиться этой непонятной, но такой важной мудрости, которой владела Сирин.

– Сирин, а как бы мне научиться видеть такие вещи, которые видишь ты? – спросила Принцесса.

– Этому не научишься из книг. Каждое существо обретает мудрость через свой путь жизни, а ещё она передаётся от одного живого существа к другому.

– А как бы мне найти этот жизненный путь?

– А для этого надо вылезти из своей башни, Принцесса. Думаю, ты уже немного засиделась там, – улыбнулась в ответ Сирин.

– Наверное, ты права, – задумчиво ответила Принцесса.

Она поблагодарила Сирин и Русалку за такой важный урок и отправилась домой, чуть не забыв свою книжку со сказками под кустом.

Всю ночь Принцесса думала и думала о Лунном Свете и Кувшинке, о своём прекрасном Принце, о добрых Русалке и Сирин, о мудром прапрапрапрапрадедушке. Он научил её всему, что знал сам, и если бы владел и этой наукой, – то передал бы её Принцессе. Но, кажется, теперь Принцессе придётся искать ответы самой. Ей стало страшно, как Кувшинке в её первую безлунную ночь. Захотелось даже запереться в комнате и никогда не выходить оттуда. Но ведь тогда она рисковала повторить историю Кувшинки, а этого Принцессе очень не хотелось.