– Могу окно открыть.
– Можешь – открывай! – разрешил Рэйху, и я поторопилась выполнить его приказ. Морги его знают, может он, как батюшка, по два раза повторять не любит, сразу вожжи в ход пускает. – Йитит твою мать! Это что такое?
Я замерла с поднятыми руками, закусила губу и решила, что в сложившейся ситуации лучше всего делать вид, что я вообще не понимаю, о чём речь.
– А? – толкнула ставни, впуская в спальню знойный воздух, и только после этого решилась оглянуться.
Рэйху-на-Куули сидел на кровати и, выпучив глаза так, что, казалось, ещё секунда и они, если не выскочат из орбит, то, как минимум, лопнут, смотрел на творение рук моих. Ну, то есть на старательно измазанные карфьей кровью простыни.
– Вот это вот что такое, я тебя спрашиваю? – страшным голосом спросил он, впрочем, в мою сторону не глядя.
Я решила, что пора смутиться, старательно напряглась и промямлила:
– Ну, это... это.
Рэйху наградил меня мрачным взглядом.
– Это?
Заглянул под покрывало, которым я его укрыла после того, как всё, что на нём было ниже пояса надето, сняла, и странно хрюкнув, пробормотал:
– Вот же мерзавка, даже нательное снять не постеснялась.
– Я? – мне всегда говорили, что вру я просто виртуозно, вот и сейчас даже обиженные слёзы на глазах выступили. – Да вы сами... И сняли.. и это... и потом.
Куули внезапно закашлялся, что, как я уже успела узнать, заменяло ему смех, и упал на подушки, а я осталась переминаться с ноги на ногу у подоконника, раздражаясь из-за его веселья и не зная, как на всё это реагировать.
– Дурища! – наконец выдавил из себя Рэйху. – Да даже если бы я мог... Светлые воды, послали боги наследницу, даже если бы я мог сделать тебя своей женой по-настоящему... То чем, по-твоему, я должен был нанести тебе такую рану, чтобы из неё столько крови вылилось?
Теперь мне уже не пришлось изображать смущение, потому что щёки запылали так, словно я два часа на солнцепёке проспала.
– Может быть, коей? – насмешливо изогнул бровь старик и уже не закашлял – забулькал.
– Очень смешно, – процедила я.
– А то нет? – всхлипнул и закрыл лицо руками. – Клянусь, я первый в истории ильмов муж, которого жена со свету решила сжить тем, что заставила со смеху лопнуть... Ой-й-ё-ё... Я старый человек, такие потрясения вредны для моего здоровья...
Я молча взяла с прикроватного столика стакан и, сходив к кране, принесла этому весельчаку ледяной воды.
– Выпейте сами, – ласково попросила я. – А то я ведь и на голову могу вылить.
Рэйху благодарно кивнул, сделал несколько жадных глотков, а потом снова рассмеялся, но уже совсем другим смехом, словно в этот раз он смеялся над самим собой:
– Надо же, а я боялся, что мне в старости некому стакан воды подать будет... Ладно, балбеска. Рабов и слуг мы звать не станем, нечего им на то непотребство, что ты тут устроила, смотреть. Сами справимся. Сейчас я только срам прикрою, а потом ты мне до уборной добраться поможешь...
– А где у вас уборная-то? – этот вопрос был актуален вот уже часа два как, терпеть ещё, конечно, было можно, но определённый дискомфорт уже чувствовался.
– Так ты же только что оттуда, – муж кивнул в сторону комнаты с краной. – Не разобралась?
Я неопределённо пожала плечами. Не то чтобы совсем не разобралась, но отхожей ямы там точно не наблюдалось.
– Пойдём, покажу... Да не за руки хватай, плечо подставь... Вот так.
Очень медленно мы доползли до комнаты с краной. Я открыла дверь, и муж тут же снова начал принюхиваться.
