Всю ночь мы за Ласочкой ухаживали, а на рассвете трое котят родилось. И какие нарядные, как на подбор: один чёрный с белым галстучком, второй рыженький в полосочку, а третья – девочка, беленькая, как снежок.
Умотались мы, и не расслышали, как наши подъехали. Кабы меня Мякиш мокрым носом в ухо не ткнул, так и проспали бы всё на свете.
А посмотреть было на что: знахарка-то видно магиня великая. Она не только раны все у Мура Силаевича залечила, но и хвост тигриный приспособила, и смотрится хвост, как родной. Мур Силаевич с этим хвостом прямо неотразим.
Только и нам было, чем похвастаться. Вывели мы аккуратненько Ласочку из шалаша. На неё, конечно, без слёз не взглянешь: вся в плешинах, царапинах, лапка правая в лубке камышовым, левой лапкой она на палочку опирается, чтобы идти поувереннее, зато Мякиш за ней белую кисоньку несёт, а я следом котиков рыжего и чёрного.
Мур Силаевич, как увидал это, так и завопил от радости, а я поскорее котят Прову сунула, да бежать. Чтобы сердце не разорвалось.
Пров меня потом в кустах разыскал.
– Ты у меня умница, Неугодушка. Я тебе даже передать не могу, какая ты молодец. Кстати, у меня подарок для тебя есть. Медуница Захаровна, что Мура лечила, и меня всего осмотрела. И сказала, что тот, кто мне такие страшные раны так хорошо, быстро и одними травами вылечил, великим знахарем будет. Это она про тебя. А я-то всё тебя хочу на наш факультет заманить. Дерёшься ты классно! А вот от знахарки подарок тебе книжка про травы всякие.
Прожили мы у котов почти седмицу. Пров с Муром дом новый отстроили – краше прежнего. Ещё Пров придумал три сараюшечки к дому приделать. Съездил в деревню, да купил там пяток кур, да козочку молочную. А третью сараюшку под сеновал решили приспособить.
Приехал важный такой.
– Никак нельзя в семье с малыми детишками без молока.
– Нельзя-то нельзя, да только, как Ласочка козу доить станет?
Тут Мур Силаевич сходил в дом, принёс скамеечку маленькую, да синее ведёрко с ромашками.
Мы и оглянуться не успели, а уж ведёрко-то полное.
– Но как, Мур Силаевич? – Удивилась я.
– Вы ещё такая юная, Неугодушка, и не представляете, что нужда заставит – и ворону подоишь.
Наутро мы дальше отправились.
– Прости, Мур Силаевич, но не могу я тебе купол защитный оставить. Последний он у меня. А мы же пока до Академии доберёмся, Неугода такого наворотит.
Можно подумать, что все неприятности исключительно от меня. А я ничего такого и не делала.
– Да не волнуйся ты за нас, Провушка, – говорит ему Ласочка, – хвост Мура для нас лучшая защита. Ни один рыжий хулиган сунуться не посмеет, да и другие поостерегутся.
А на прощанье дала мне Ласочка маленький серебряный свисточек на ландышек похожий. На цепочку серебряную его повесила и сказала.
– Ты мне, Неугодушка, теперь ближе сестры. Как случится беда какая – только дунь в свисток, и помощь от меня придёт.
* * *
Едем мы дальше, а я всё про Академию магов думаю. Вот интересно, Ипат же конь, а в Академии учится. Как это? Надо бы спросить.
– А что, в Академию и животных берут?
– А как же, берут. У нас там даже дерево одно есть. Настоящий Дуб!
– А как в Академию попасть-то можно? – Спрашиваю, а у самой голос дрожит. – Сейчас они мне скажут, что не для таких недомерков-недоумков академии существуют.
А Ипат спокойно мне так отвечает.
– Ну, там собеседование устраивают, чтобы выявить магические способности, ну и ещё надо, чтобы Слово кто-то из магов сказал. Вот и всё.
