‒ Сомневаюсь, что кто-то из моих суеверных друзей поделился большим, ‒ будучи в восторге от себя самой, заявила Рузова. ‒ Недоумки переживают, что, если откроют рот ‒ проклятье переметнется на них. Но я не боюсь кармы, и с удовольствием расскажу подробности. Особенно вам Северин Владленович, ‒ девушка вульгарно выставила вперед грудь и прошлась языком по верхней губе. ‒ Думаю, моя информация вас порадует.
‒ Агент Власта Феликсовна должна услышать тоже, что и я, ‒ хоть и улыбаясь, но обрубил Мирный. ‒ Вас не затруднит порадовать нас обоих?
Студентка скорчила недовольную рожицу и с ненавистью покосилась на Дубравину. Она была убеждена, что на ее чары не реагируют только из-за присутствия второсортного персонажа.
‒ В нас до последнего теплилась надежда, что, Мадина жива, ‒ периодически дуя щечки, призналась Анна. ‒ Ее блог ежедневно обновлялся: то видео морского заката, то фотография на фоне гор и короткий пост, то кофейня в центре. Бедные Шаумян. Они как сумасшедшие носились по городу в поисках похожих мест. Сегодня утром, например, пока не узнали о случившемся, мы собирались в дендрарий на другой конец курорта, так как в блоге появилась фотография вольеров с попугаями. Но тут вдруг выяснилось, что телефон их дочери давно не работает. Кто тогда выкладывал посты?
Сева с Линой переглянулись. История обрастала любопытными подробностями.
‒ И при чем тут проклятье? ‒ напомнил Мирный.
‒ Про «Камелию» ходит куча таинственных историй. В интернете много пишут, что пока это место являлось госпиталем и санаторием, люди здесь гибли как мухи. Никто из нас в нелепые бредни не верил. Мы хотели изучить историческую составляющую происшествий. Пока с Мадиной не случилась беда. Теперь мои друзья считают, что фото на ее странице выкладывают потусторонние силы.
Рузова раздраженно завела глаза, и комично изобразила приведение.
– Когда вы видели однокурсницу в последний раз? – устало спросила Дубравина, в душе радуясь, что разговор на сегодня последний.
– В тот день, когда она на меня набросилась. Пришлось накладывать швы. Я так расстроилась, что желания общаться не осталось. Впервые видела Мадину такой возбужденной и озлобленной. Раньше она никогда не впадала в крайность. Напротив, всегда вела себя предусмотрительно, взвешивала каждый шаг.
– Шаумян не описывала, что за «огоньки» ей мерещились?
– Серьезно? ‒ Анна насмешливо фыркнула и посмотрела на Лину таким взглядом, будто перед ней стояла умалишенная пациентка психиатрического отделения. Поняв, что вопрос прозвучал всерьез, она закинула ногу на ногу и отвечала исключительно Мирному. ‒ Не думала, что о подобной чепухе спросят. К бреду Мадины никто не прислушивался, но она так часто твердила о видениях, что забыть невозможно. Если дословно, она описывала их не совсем «огоньками», а скорее «многочисленным скоплением ярких сияющих точек, что, собираясь, отдаленно напоминают человеческий силуэт». Чтобы это, черт возьми, не значило. Мы восприняли ее слова за издевку. Решили, Шаумян запугивает нас призраками старого отеля. Понятия не имею, что она видела на самом деле, но это, – девушка указала на свое лицо и в глазах на короткое мгновение промелькнула обида, – досталось мне именно из-за них. Мы повздорили. Мадина достала всех своим воспаленным воображением. Я предложила отправить ее в больницу, хотела помочь от чистого сердца.
Ни одному из агентов «Вертикали» в искренность Рузовой не верилось, но оба одобрительно кивнули. Воодушевившись, Анна продолжила откровенно клеветать:
