‒ Не заговаривайте мне зубы. Ступов пекся о моей безопасности больше, чем о собственной. Стоило сесть в машину, он тут же проверял ремни. Я должна была сгореть заживо вместе с ним, но стою перед вами. Твою мать, Дина, ‒ пренебрегая всеми правилами субординации, гаркнула Дубравина, ‒ ты всегда оставалась на стороне агентов. Кого ты так боишься, что скрываешь правду?
‒ Лина, твой напарник погиб. Это и есть ‒ правда.
‒ Нет! И чтобы вы не пытались утаить, ‒ я раскопаю.
‒ По-твоему первоклассные специалисты ошиблись и Ступов жив? Считаешь, они недостаточно компетентны?
‒ Судмедэксперты тоже люди: выполняют приказы и заботятся о близких. В заключении можно написать что угодно, если на тебя надавят. Может Алекс и погиб, но точно не из-за случайности.
‒ Следи за словами.
‒ Или что? ‒ заупрямилась Лина. ‒ Запрете меня в психушке? Я тоже не справлюсь с управлением? Или придумаете нечто экстравагантное, вроде упавшего лифта в многоэтажке?
‒ Достаточно! ‒ самообладание покинуло директрису. Она вскочила из-за стола и с грохотом обрушила на него тяжелый для дамы кулак.
Женщины несколько секунд сверлили друг друга глазами. Ни одна не желала признавать поражение.
‒ Если со смертью Ступова все так прозрачно, ‒ Дубравина вернулась к официальной манере общения, но гнев подавить не смогла. Так что слова звучали все еще хлестко и жестко: ‒ Позвольте взглянуть на настоящее заключение, фотографии с места аварии или снимки его тела. Предоставьте хоть одно реальное доказательство, и я успокоюсь.
‒ Твой напарник мертв, ‒ заключила Липкая, осторожно укладывая свою ладонь на пальцы подчиненной ‒ мягкий, ненавязчивый жест сострадания, ‒ чем скорее ты это признаешь, тем быстрее вернешься к нормальной жизни.
‒ По-твоему, оставаться в неведение ‒ «нормальная жизнь»?
Девушка низко опустила голову и затихла. Волосы закрыли ее лицо, но Мирный заметил, как бумаги на столе стали медленно намокать. Агент беззвучно плакала.
‒ Лина, ‒ мягко позвала директриса. Она больше не скупилась на жесты и слова поддержки: по-матерински уложила руку на плечо подопечной и мягко произнесла: ‒ Несмотря на возражение врачей, я позволила тебе вернуться к работе, но уже сомневаюсь, готова ли ты…
‒ Я превосходно себя чувствую, ‒ перебила Дубравина, грубо скидывая ладонь Динии Булатовны.
‒ Дело не в физическом здоровье…
‒ Плевать! ‒ в порыве неконтролируемой агрессии агент смахнула со стола начальницы подставку с канцелярскими принадлежностями. ‒ Алекс не мог умереть так. Я узнаю правду, и никто меня не остановит.
Лина, грубо пнув ногой разлетевшиеся карандаши и ручки, вылетела из комнаты так же быстро, как вошла. Напуганная секретарша попыталась извиниться и убрать с пола хаос. Но расстроенная директриса попросила оставить, как есть, и закрыть за собой дверь.
***
Липкая утомленно опустилась в кресло. Ступов и ей приходился другом. Когда Дина вступила в должность директора, он один положительно воспринял ее назначение и долго поддерживал. Принять смерть Алекса было непросто.
Активно потирая висок, начальница несколько минут пялилась в пустоту, напрочь забыв о посетителе. Мирный деликатно кашлянул, напоминая о себе.
‒ Знаю, со стороны выглядит, будто Лина неуравновешенная истеричка, ‒ тяжело вздохнула Диния Булатовна. ‒ Но это не так, ‒ на удивление женщина встала на защиту подопечной. ‒ Еще недавно Дубравина возглавляла топ самых продуктивных сотрудников. Она, как и вы, пришла сюда скептиком, рациональным человеком, высмеивающим любой намек на сверхъестественное происхождение необъясним вещей. Но вот в мир неопытной девочки ворвался человек, слепо верящий, что мы во вселенной не одни. Они быстро сблизились. За три года Ступов умудрился полностью перетащить ее на свою сторону. А три месяца назад погиб. Постарайтесь войти в положение Лины. Она потеряла не просто напарника, а друга и наставника.
