Тринит. Сказка о первом снеге - страница 46

Жжение в запястьях усилилось, словно в доказательство, и Эмори не смогла сдержать болезненного стона.

Дикая мысль пронеслась в ее голове: что, если он правда ее убьет?

– Зря ты выбрала меня своим врагом и сделала это так публично. – Арссон приблизился к ней так, что она ощутила его дыхание. – Теперь мне придется стать худшим из них.

Бросив последний многообещающий взгляд, Кастиан Арссон отвернулся и ушел, скрываясь за поворотом.

В этот момент заклятье спало и Эмори рухнула на пол.

Тело болело так, будто его только что хорошенько отпинали – она потратила столько энергии на щиты, которые оказалось так легко прорвать.

Эмори подняла руки и скривилась, глядя на свои кисти. Алые ожоги обвивали их, словно браслетами, кровоточащие и пузырящиеся.

Жуткая картина.

«Гребаный псих», – выругалась Эмори в пустой коридор.

В голове все ещё эхом звучали его последние слова о том, что она нажила себе врага. «Мне придется стать худшим из них», – сказал Арссон.

Эмори, почему-то, в это верила.

***

Цена за применение черных проклятий – душа заклинателя.

Наказание за применение черных проклятий – тюремное заключение.

Наказание за применение черных проклятий,

в результате которых был нанесен вред другому заклинателю – смерть.

(Книга Хранителя. Дневник Ноеля Лувве.

Глава 7. Предостережение от черного колдовства)

Кас на ходу ослабил рубашку у горла и попытался решительно не поддаваться тому предательскому чувству, что так сильно напоминало испуг.

Впервые в жизни собственная магия его обманула. Заклинание, которое он изучал и опробовал самостоятельно множество раз, на деле сработало совсем иначе, чем должно было. Оно будто следовало собственному сценарию, в котором Кас был, если не наблюдателем, то простым подмастерье. Но точно не дирижером.

Он потерял контроль и не знал, как на такое реагировать.

Магия всегда была для него понятной и точной наукой. Но теперь становилось очевидно, что от черной магии предостерегают неспроста.

Он не собирался наносить девчонке такие увечья. Она наверняка напугалась. И наверняка теперь будет его ненавидеть.

Конечно, в сухом остатке, ничего страшного не произошло, эти… ожоги легко залечить. Но Кас не привык к тому, что что-то идет не по его плану.

Очевидно, черная магия требовала намного большего контроля, и не собиралась подчиняться так просто.

Дверь кабинета в одной из южных башен глухо стукнула о каменную стену, когда Кас ворвался туда без стука.

– Ты говорила, я смогу контролировать это, – обвиняюще прорычал Кас. – Ты соврала!

Тетя Хельга медленно подняла взгляд кошачьих глаз, оторвавшись от листа пергамента. Ее темно-русые волосы были уложены в замысловатую прическу. Глаза и губы густо подведены черным, так что довольно крупные черты лица казались еще резче.

Стол, за которым сидела тетя Хельга, как всегда был плотно заставлен свечами разных размеров, книгами на языке рун, и мисками, в которых кровью истекало что-то, о чем Кас даже не хотел спрашивать, чтобы его не стошнило.

Черные губы тети изогнулись.

– Дорогой, – спокойно произнесла она. – Ты можешь выдохнуть и сказать спокойно, что…

– Эта магия, – грубо перебил ее Кас. – Твоя магия. Она не слушается меня.

Кас в два широких шага пересек кабинет тети, облокотившись на ее стол.

– Я ничего не мог сделать, – прошипел Кас. – Я никак не мог ее остановить. Просто стоял и наблюдал, как она творит все, что вздумается! И ты считаешь, это нормально!?