– Боги мои, ребяточки, что же это вы в темноте то стоите, проходите скорее. – Расплывался в добродушной улыбке высокий мужчина лет пятидесяти.
– Нет, извините нас пожалуйста, мы поворотом ошиблись, нам идти надо, мы опаздываем, – испуганно и виновато отвечал Беха.
– Нет, нет, нет, нет… – затараторил незнакомец. – Вы проходите, не бойтесь – не обижу. Нечего вам в одиночку по лабиринтам этим шарахаться, заблудитесь еще или встретите кого нежелательного… – тут он склонился и прошептал. – Уборщицы у нас те ещё кровососы! – словно каркая захохотал он.
– Нет, нам правда идти надо, у нас постановка скоро начинается, – сказал Зуб.
– Ах, так вы на постановку? Так, а чего молчите то? Наташки по-любому нет на месте, и её фиг дождешься. Вы проходите голубчики, у меня билеты оплатите.
Наша нетрезвость вдруг решила напомнить о себе, и вроде еще не прошедший страх был полностью заглушен веществами.
Мы вошли внутрь комнатки, хотя язык ее так назвать не поворачивался, это был скорее большой шкаф, куда мы заходили по очереди. Каморка напоминала купе поезда со столиком у окна и двумя диванчиками по бокам у стен. Мужчина выглядит довольно добродушно, золотой зуб слепит глаза в широко улыбающемся, – едва приоткрытом, – рту. У него было худое вытянутое лицо, длинный и острый подбородок, маленькие глаза и высокий лоб. Небольшая щетина, которая всплесками то тут, то там пестрила сединой. Одет он был в дырявые треники, и что самое смешное, во фрак. От него веяло теплом, чем-то очень добрым и приятным. Я таких людей называю «старый гараж». Он серый старый дряхлый и пахнет маслом, но он такой родной. Хочется скорее прыгнуть на его импровизированный диван, состоящий из кресла машин и покрышек, уткнуться подбородком в верстак дедушки, и с интересом наблюдать, как старик мастерит из медной проволоки что-то, что решит всего его проблемы в огороде.
Мужчина предложил нам сесть, а мы молча кивали и повиновались. Выбрав правый, с трудом протискиваясь между столом и диваном, мы расположились в привычном порядке. Я стал разглядывать детали комнаты. Под столом и около стояли различные бутылки и коробки. На деревянных полках бесконечные тома старинных книг, самозабвенно ждали смерти от плесени. Самодельные стаканы из половин бутылок хранили в себе гвозди и карандаши, какие-то бутылки служили вазами для растений. Желтые, почти горчичные, обои скрывал слой из плакатов, вырезок журналов, постеров кино и икон. Одна из икон привлекла мое внимание. На ней была изображена женщина в бордовой накидке и золотой короне, она держала в руках мальчика с лицом бобра в светло-оранжевой тоге. Но деталь, за которую уцепился взгляд, был факт того, что в одной руке, мальчик держит гранату, а во второй, на безымянном пальцем, как кольцо была надета чека.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
