Я с беспокойством взглянул на часы. Уже было пятнадцать минут шестого, но моя клиентка так и не появилась и не позвонила, хотя я дал ей прямой номер конторы. Она заплатила мне авансом за пять дней работы, правда, без текущих расходов и платы за бензин, которого я потратил немало. Может, девушка задерживалась. А, может, вообще передумала и решила не узнавать о результатах расследования относительно своего жениха.
Я подумал, что, если она так и не явится сегодня до закрытия конторы, то я завтра на свежую голову решу вопрос о том, посылать ли ей счет за расходы или оставить эту спящую собаку дрыхнуть на предсвадебном коврике.
Словно услышав мои мысли, Гэри отпустил коленку Синди и тихонько ретировался на свою подстилку под столом.
– К вам должен прийти клиент, – обеспокоенно произнесла девушка, сверяясь с циферблатом на внутренней стороне запястья. – Что-то я заболталась.
– Но пока не пришел. Думаю, вам стоит закончить историю.
– Я постараюсь побыстрее. В конце концов, следующий выходной у меня не скоро. Вы бы знали, каких усилий мне требовалось заставить себя прийти к вам сегодня.
– Скажите, эти часы подарил вам мистер Ферсен?
– Да. Это настоящие швейцарские часы. Мне пришлось просверлить новую дырку на ремешке, чтобы они застегивались нормально, но все равно приходится их носить на циферблатом внутрь, иначе очень неудобно.
Странный подарок для столь миниатюрной девушки, подумал я. Уместнее было бы купить ей нормальные дамские часы на изящном браслетике.
– Как давно мистер Ферсен исчез?
– В эту пятницу будет ровно два месяца. Именно поэтому я почувствовала, что должна что-то сделать. Он мог бы уехать на несколько недель по делам, но, после всего, что мы обсуждали… Аксель мог как-то найти время, чтобы связаться со мной. И его деловые звонки уже давно прекратились. Понимаете, он вроде как… пропал. А начальство нам сказало неделю назад, что мы больше не принимаем звонки на имя мистера Ферсена, потому что он не продлил оплату.
– Как вы поняли, что он пропал?
– Аксель не пришел на свидание. Мы договорились встретиться в «Желтой двери», небольшом клубе на бульваре Венис недалеко от «маленькой Кореи». Мы выяснили, что оба предпочитаем такие места. Я не умею танцевать современные танцы, а Аксель говорил, что находит их идиотскими.
– Сколько лет Акселю?
– Не знаю точно. Около тридцати. Мне кажется, он выглядел старше своих лет. Нет, не внешне. Просто в нем была какая-то мудрость… и печаль. Словно он многое повидал.
– Он случайно не воевал в Корее?
– Не думаю. Аксель ни разу не упоминал о своей военной службе. Обычно о таком рассказывают, не так ли?
Я встречал разные точки зрения на этот вопрос, и обычно все было так, как говорила Синди – ребята, участвовавшие в боевых действиях, особенно в юном возрасте, продолжали после этого в течение многих лет с восторгом вспоминать то время, даже если на войне творились ужасные невообразимые вещи. Я и сам ловил себя иногда на том, что мысленно возвращался к службе на флоте в Тихом океане, до сих пор ее считая лучшим временем своей жизни, несмотря на постоянное недосыпание, бомбардировки, торпеды и риск погибнуть в любую минуту. Многие списывают этот эффект на адреналин и чувство армейского братства, усиленное отсутствием ответственности за свои поступки. Мол, выполняешь приказы и стараешься выжить – вот и весь секрет успеха. Как будто именно по этой причине многие ветераны потом не могут найти себе места в мирной жизни.
