– Прошу садиться за стол! – произнес через полчаса Долотов, ставя на столешницу две тарелки, доверху наполненные ароматным супом.
Элизабет пододвинула стул, взяла в руку ложку и принялась за еду.
Долотов молча наблюдал за девушкой, а затем все-таки сказал:
– Твоя мать любит тебя, Лиззи! И пусть ей не удается уделять тебе столько внимания, сколько тебе требуется, это не значит, что ты ей безразлична!
– Я знаю! – шмыгнула носом Элизабет. – Но от этого мне не становится менее обидно. У остальных ребят на все школьные мероприятия ходят оба родителя, а у меня зачастую ни одного, словно их у меня совсем нет!
Девушка отшвырнула в сторону ложку и заплакала, уткнувшись в ладони лицом.
– Эй, ну что ты, не надо плакать! – Долотов встал со своего места, обогнул стол и прижал голову школьницы к своей груди.
Элизабет обхватила его руками и произнесла сквозь сотрясавшие ее рыдания:
– Я бы хотела, чтобы вы с мамой поженились, и у нас была полноценная семья. Вы ей нравитесь, это точно! – подняла она заплаканные глаза на мужчину. – Просто она боится в этом признаться даже самой себе.
– То есть, ты пригласила меня на матч, чтобы устроить нам с Джоанной свидание? – прищурившись, спросил Долотов.
– Ну да, – смутившись, ответила ему Элизабет. – У нее ведь нет времени ходить на полноценные свидания, вот я и решила совместить мой матч и ваше свидание. А теперь, выходит, что оно накрылось медным тазом!
– Так ты из-за этого расстроилась? – осенила Долотова запоздалая догадка, Элизабет кивнула, и он продолжил: – В таком случае можешь не беспокоиться. Я позабочусь о том, чтобы Джоанна пошла на твой матч.
– А вы действительно сможете ее уговорить? – вытирая кулаком глаза, спросила Элизабет.
– Если я за что-то берусь, то выполняю это, – усмехнувшись, ответил ей мужчина. – Потому меня в армии и прозвали Всемогущий, ибо за чтобы я ни брался, все выполнял в срок и качественно.
«В армии?» – почему-то только после этих слов Элизабет вспомнила о своем домашнем задании, о котором благополучно забыла, едва попав в «оружейную».
– Дядя Анатолий, – отстраняясь от Долотова, произнесла Элизабет, – а на войне вам было страшно?
Мужчина отвернулся от девушки и подошел к окну, выходившему на задний двор.
– Вначале всем страшно, – тихо произнес он. – Потом привыкаешь. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о войне? – спросил он после небольшой паузы.
Элизабет внезапно подумала, что Долотову неприятно вспоминать о тех страшных мгновениях, и устыдилась своего желания получить с его помощью пятерку.
– Нам задали написать сочинение про Тритскую войну, – произнесла девушка, глядя себе под ноги. – Я подумала, что вы, как ветеран той войны, сможете лучше всех описать ее. Я не подумала, что вам может быть неприятно. Простите!
– Ничего! – успокоил ее Долотов. – С тех пор прошло много времени, и воспоминания не столь болезненны. Но проблема в другом…
Мужчина замолчал и задумчиво провел пальцем по стеклу. Элизабет долго ждала продолжения, но Долотов так и не раскрыл рта.
– Так в чем проблема? – не выдержав, спросила школьница.
– В том, что вам преподают приукрашенную историю, намеренно умалчивая о ряде деталей, – не оборачиваясь, ответил мужчина.
– Приукрашенную? – переспросила Элизабет. – Что вы имеете в виду?
– Я расскажу тебе о битве при Уштране, – игнорируя слова собеседницы, произнес Долотов, – и ты все поймешь!
