— Ксюш, ну, ты же не могла с двумя сразу отношения строить.
— Да ну? — хмыкнула я. — Эти вон втроём строили и не обламывались.
— Да они просто трахались втроём. С чего ты взяла, что у них что-то большее было?
— Потому что переписку видела. И тебе показывала. Там очевидно, что не только секс у них был.
— Это ненормально.
— Ненормально, — согласилась я и тяжело вздохнула.
— Так ты всё-таки прогнала своего настойчивого дядечку?
— Конечно. Сказал, что больше не придёт.
— И ты ему веришь? — с сомнением спросила Маринка.
А я только плечами пожала:
— Не знаю. Откуда мне знать, что у этих членоносцев на уме? Он ещё какой-то подарок мне оставил…
— Какой?
— Да в коридоре лежит, не смотрела.
— А вдруг, там опять путёвка? Тогда уж точно не отвертишься, и поедем в отпуск.
— Ну, вот ты иди и смотри, раз тебе интересно, — махнула я рукой и снова зарылась под одеяло. — На тумбочке лежит, в конверте.
Маринка ушла и вернулась не сразу. Я даже внимания не обратила. Машинально полезла смотреть, что там в соцсетях умного (нет) пишут. Только краем заметила через несколько минут, что подруга стоит в проёме с каким-то потерянным лицом. В руках Маринка держала раскрытый конверт. Почему-то её слегка покачивало.
Оторвавшись от подушки, я протёрла глаза и вопросительно посмотрела на неё:
— Ты чего, Марин? Там что, бомба? Дохлая мышь? Сибирская язва?
Ничего мне не отвечая, подруга подошла ко мне, присела рядом и показала содержимое конверта. И я враз поняла её реакцию, потому что сама онемела.
В конверте лежали деньги. Много денег. Охренительно много денег.
4. Глава 4. Адам
Пятьсот один… Пятьсот три… Пятьсот пять…
Oh, God… Как же я ненавижу чётные номера. «506» — чётный, и это не к добру.
В университетском кампусе меня определили в 64-ю комнату, где меня тут же начал доставать Бобби Уайт. А когда переселили в 71-ю, сразу стало лучше. Да, это всё чёртовы числа. Особенно шестёрка — она приносит мне несчастья.
Хотя, если посудить, «506» — это 5, 0 и 6, а в сумме — 11. Нечётное. «64» — это 6 и 4, в сумме — 10. Чётное. «71» — 7 и 1, в сумме 8. Чётное. А из Принстона меня в итоге попёрли. Но не из-за комнаты, а из-за Элис. Она жила в 164 комнате — чётной. Но в сумме 1+6+4 дают 11 — нечётное число. И пять же — шестёрка. Она всегда фигурирует, когда грядёт очередной кошмар.
Ненавижу чётные цифры. Ненавижу шестёрки. Ненавижу Элис…
Стукнувшись лбом о деревянное полотнище двери, я мысленно сосчитал до двадцати пяти, используя только нечётные числа по порядку. Мне сегодня как раз исполнилось двадцать пять, но свой личный праздник я был вынужден проводить вдали от дома, вдали от семьи, вдали от всего, что я когда-либо любил.
Да, я сбежал.
Говорят, если кому-то нужно скрыться и сделаться незаметным, нужно отправляться в Мумбаи. Или в Стамбул. Я выбрал второе, потому что из Лос-Анжелеса, где я смог попрощаться хотя бы с сестрой, прямой рейс был только в Стамбул, а в Мумбаи — с пересадкой: то есть два самолёта. Ненавижу чётные числа…
— Эй, ты в порядке? — отвлёк меня чей-то голос.
Я отшатнулся в ужасе, едва не вскрикнув, ударился о собственный чемодан, споткнулся, схватился за пальму в кадке, украшавшую коридор, кое-как устоял на ногах и… замер.
Нет, это не Элис. Не Элис. Не она. Какое счастье. Моя соседка из номера пятьсот семь — не Элис. Тоже блондинка. Но не Элис. Самое главное, что она — не Элис.
— Парень, тебе точно помощь не нужна? — осведомилась она не очень-то приветливо. — Ты понимаешь английский?
