И совсем другое дело, если мы собирались вместе посмотреть какой-то художественный фильм, который интересует нас обоих, а Алиса взяла и посмотрела его без меня или с подругой. На это я обижусь и отчитаю её. Мы договорились, а она нарушила договорённости — это очень плохо, так делать нельзя. Или же мы не имели чётких договорённостей, но при этом Алиса знала совершенно наверняка, что мне нравятся фильмы этого режиссёра или с определённой актрисой, но не стала предупреждать меня, что собралась посмотреть этот фильм. А это уже совсем плохой звоночек. Она не подумала о моих чувствах и потребностях — так не поступают настоящие партнёры.
Другой пример. Мне не очень нравится делать куннилингус. У меня нет чувства брезгливости, просто не считаю эту технику идеальной в моём исполнении. Но первое время мы с Алисой занимались в основном оральным сексом, как в её, так и в мою сторону. Ей тяжело давался классический вагинальный секс и из-за неопытности, и из-за размеров — Алиса довольно хрупкая в каждой части своего тела, а меня природа не обделила габаритами. Алисе пришлось привыкать ко мне постепенно. Так что мы искали своего рода компромиссное решение и находили его, чтобы все получали удовольствие.
За пять лет мы испробовали много разных практик, в том числе и довольно жёстких. В данной части мы также проговаривали, что можно делать, а что нельзя. Пробовали и телесные наказания — порку, шлепки руками, пощёчины, полное подчинение со стороны Алисы. Практически всё, что мы испытали, Алисе нравилось. Я же не могу себя назвать поклонником исключительно жёсткого секса. Мне не всегда хочется причинять боль, душить или хлестать, даже чаще — не хочется. Но я знаю, насколько это заводит Алису. Иногда она может попросить сама: «Ударь меня по заднице», и я это делаю, даже если самому достаточно уже того, что происходит.
Снова повторюсь, что чётко разделяю сексуальное действо ради удовольствия и остальную семейную жизнь. Да, во время секса я могу ударить Алису. Не сильно. В полную силу, кажется, ни разу не бил. Однако в остальном я никогда не позволю себе распускать руки, пусть даже мы ссоримся. Считаю рукоприкладство абсолютно неприемлемым в наших с Алисой отношениях. Может, потому что мы редко ссоримся по-настоящему. Я стараюсь не допускать накапливания обид, которые чаще всего и приводят к глобальным ссорам.
И всё-таки мы поссорились, когда я на прямой вопрос Алисы, хочу ли я других женщин, кроме неё, ответил честно: «Да, хочу». У неё случилась тогда истерика, и понять меня ей было трудно, потому что, по её собственному признанию, её вообще не интересовали другие мужчины, кроме меня.
Это произошло спустя примерно два года наших отношений, мы были уже женаты. Алиса тогда сама завела разговор, а я не стал уходить от него. Она плакала, я успокаивал. И в завершении задал ей самый главный вопрос: «А что именно тебя больше всего гнетёт?».
Сначала она ответила что-то вроде: «Мне просто обидно, что ты засматриваешься на других и воображаешь себя с ними». И я привёл ей пример просмотра порно: мы ведь можем смотреть вместе или по отдельности, и можем воображать себя на месте людей на экране. Это нормально, ведь так? Алиса согласилась.
Затем она ещё подумала и сказала:
— Я боюсь, что ты мне изменишь с той женщиной, которая тебе понравится.
— Ты боишься быть обманутой?
— Да.
— Я обещаю, что не обману тебя.
